Дмитрий Лисовенко - Их хотели лишить Родины

На эту реплику комендант раздраженно ответил:

— Вы опасное бремя для Франции! Вы не заслужили и того, что получаете. Кто и когда будет расплачиваться за вас?

— Мы, господин комендант, уже расплатились за себя и за свою страну тем, что целый год защищали вашу родину, вашу землю под Мурмелон-ле-Гран, под Реймсом, под фортом Бримон и на других участках французского фронта, — ответил коменданту солдат Козлов. — Поэтому не мы будем расплачиваться с вами, а вы и ваше правительство будете расплачиваться с нами за те сотни и тысячи русских солдат, которые легли на полях сражения Франции. И за те сотни и тысячи тех же солдат, которых вы и ваше правительство расстреляли в лагере ля-Куртин, не предъявив им никакого обвинения...

— Что касается хлеба, — добавил один из членов Куртинского Совета, — то мы едим не ваш хлеб, а тот, который нам прислан нашим народом из России.

На этом разговор с комендантом острова закончился. Он показал администрации острова, что дух куртинцев не сломлен, что они сумеют постоять за себя и свою национальную честь и в условиях каторжного режима.

На второй день куртинцы-руководители вышли на работу. Их заставили разбирать каменные стены старого [264] дока, прослужившие свою службу не одно столетие. Всю работу по разборке стены пришлось с первого же дня проводить на большой глубине в воде, без специального инструмента и оборудования. Бессмысленность этой работы была настолько очевидна, что комендант острова на второй день прекратил ее. Но этот день работы не прошел для куртинцев безрезультатно. Издевательства французских властей над беззащитными русскими солдатами возмутили конвойных солдат. И они в знак сочувствия куртинцам посвятили их в планы французских властей.

Они рассказали куртинцам, что получен приказ высшего французского командования, предписывающий провести среди русских солдат вербовку в иностранный легион. Тех из русских солдат, которые откажутся вступить в иностранный легион или выступить на фронт в группе других союзных войск, вывезут с острова, но куда, они не знают. Конвойные сообщили куртинцам, что вербовка в легион будет проводиться по особому методу. Каждый русский солдат должен будет сказать только одно слово: «да» или «нет». «Да» означает, что опрашиваемый согласен вступить в легион. Тех, кто ответит «да», немедленно вывезут в Рошфор и поместят в казармы, где будет формироваться легион; их зачислят на положенные виды довольствия, выдадут деньги, снимут судимость.

Те же, кто на вопрос вербовщика ответят «нет», тоже будут высланы, но куда именно, конвойные не знали.

Вечером после работы все русские солдаты были извещены куртинскими руководителями о предстоящей вербовке добровольцев в легионы и в союзные армии и о методе вербовки. Руководители куртинцев рекомендовали всем русским солдатам отвечать вербовщику одним словом: «Нет».

На следующий день русских солдат не послали на работу. В 12 часов дня на остров прибыл капитан французской службы и начал обход казематов. Капитан был не один. Его сопровождали комендант острова, поручик русской службы Павлов и другие административные лица, а также несколько вооруженных солдат. Опрос куртинцев проходил в том порядке, как об этом говорили конвойные. Русские солдаты последовали совету своих бывших руководителей. Из 330 человек опрошенных 329 ответили «нет».

Представитель французского командования пришел в ярость от такого результата опроса. [265]

Чтобы оказать давление на непокорных русских солдат, он приказал администрации острова в течение двух дней не выдавать арестованным ни хлеба, ни воды.

По истечении двух суток русских солдат снова стали вызывать в канцелярию коменданта острова по одному и задавать те же вопросы. Однако и на этот раз 329 человек твердо сказали «нет».

Через шесть — семь дней после опроса остров был очищен от куртинских «мятежников». Русских солдат вывозили с острова небольшими партиями и отправляли в разные концы Франции.

В конце декабря 1917 года и в начале января 1918 года в порты Северной Африки — Оран, Бон и Алжир — прибыли один за другим французские военные транспорты. Они доставили партии русских солдат.

Первая партия куртинцев в составе 1700 человек {76} {76} По пути в Африку к первой партии 1500 человек французы присоединили еще 200 куртинцев, выехавших на работы, но затем отказавшихся от них. была отправлена 13 декабря 1917 года и через шесть суток, 19 декабря, уже высадилась в порту Алжир. Через несколько дней — 24 и 25 декабря — другие транспорты в портах Оран и Бон высадили еще две партии в 3200 человек. За остатками последней партии революционных солдат лагеря ля-Куртин в составе 1050 человек, прибывших сюда 6 января 1918 года, последовали одна за другой несколько крупных партий русских солдат 2-й особой пехотной дивизии с Балканского фронта.

Изнуренных голодом, ослабленных болезнями, морально подавленных русских солдат из глубоких и сырых, темных и грязных трюмов французских военных транспортов размещали в еще более грязных товарных вагонах и отправляли в места каторжных работ.

После посадки солдат в вагоны туземные террайеры (стрелки) рассаживались по вагонам и тормозам, конвоируя русских солдат до определенного пункта, где их сменял другой такой же наряд конвоя для дальнейшего сопровождения.

На протяжении всего пути — от порта Алжир и до г. Медеа — первая партия русских солдат, как и последующие [267] партии, встречалась и сопровождалась заранее подготовленными нарядами колониальных войск.

Прибытие в Северную Африку большой партии русских солдат было встречено местными жителями с большим интересом. Жители населенных пунктов, через которые следовали эшелоны, сотнями собирались на железнодорожных станциях и с нетерпением ожидали прихода поезда с русскими людьми.

Французские власти и здесь вели себя по отношению к русским солдатам точно так же, как и во Франции. Задолго до прибытия эшелона на ту или иную станцию, в тот или иной населенный пункт Африки французские власти широко оповещали туземцев, что сюда везут русских большевиков, что это очень опасные люди, которые грабят население и творят всяческие бесчинства. Власти советовали местному населению не общаться с русскими большевиками.

Однако все усилия французских властей оклеветать русских солдат оказались тщетными. Где бы ни останавливались эшелоны с русскими солдатами, население встречало их с сочувствием. Алжирцы считали русских солдат своими настоящими товарищами и друзьями и помогали им, чем могли.

Первую группу куртинских солдат в составе 1700 человек из Алжирского порта отправили в город Медеа и разместили в казармах концентрационного лагеря, обнесенного тремя рядами проволочных заграждений.