ПАРСАДАН ГОРГИДЖАНИДЗЕ - ИСТОРИЯ ГРУЗИИ

И все говорили, что за несправедливость к царевичу Мамуке умер Леван Дадиани, не оставив потомства. И это будет достаточным знамением для всех, и в этом исполнились слова Иисуса Христа: «Какой мерой мерите, той же мерой и вам отмерится». Справедливость в этом же мире исполняется и насилие никому не прощается.

Вамик Дадиани был покорен царю Александру. В это время царь Теймураз стоял в Раче и готовился к поездке в Россию. Царь Александр написал ему письмо и послал вдогонку человека: «Богом оказана нам такая великая милость, вы не ездите в Россию, если желаете, владейте Одиши, а если угодно вам будет, я вас поставлю царем Кахети и Картли».

Не послушался он.

Когда Теймураз перебрался в Имерети, Картли и Кахети вздохнули свободно и, кроме пиров и охоты, не было у них забот. Но снова принялись за старые распри и сказали: «Наш царь стар и бездетен, он привел царевича Луарсаба в сыновья себе и господином нам. А у нас, у грузинских князей, у всех имения его деда Вахтанга. Когда он станет царем, у всех отнимет эти имения и отдаст в удел своему сыну. С этим надо как-нибудь справиться. Царь Ростом стар, за большим он не будет гнаться. Пока он жив, будем ему служить, а когда умрет, попросим в цари у шаха того, кого мы пожелаем». Вот такую клятву дали они тайно друг другу и сговорились.

Царь Ростом построил мост с куполом на Ганджийской дороге

на реке Дебеда, выше Гатехили

Он построил деревню и каравансарай, чтобы избавить путника от беспокойства, и чтобы были готовы помещение и еда. Царь с царицей и с князьями и дворянами приехали из Тбилиси, чтобы осмотреть тот мост и каравансарай, и остановились там.

Князья сказали царевичу Луарсабу: «Царь останется здесь пять или шесть дней. Вы можете переехать на другой берег и поохотиться в прибрежном лесу».

Царевич был молод, ему понравилось предложение и он отпросился у царя. Сначала царь не разрешал ему, и он еще раз просил его отпустить. Царь разрешил. Перебрались на другой берег, чтобы там поохотиться в ласу на оленей и кабанов.

Стали сгонять зверей и в некоторых местах на звериных тропах поставили ружейников. Знатных людей, князей и дворян с луком и стрелами разделили и у каждого хода зверя поставили главным по одному князю. Когда стали сгонять зверей и приблизились к выходам, началась стрельба из ружей и луков по кабанам.

В это время в царевича Луарсаба попала пуля из мушкета, и поднялся плач, и все били себя по голове. Охота расстроилась, и к царю послали гонца, сообщить ему о таком горестном случае. Царь очень огорчился и послал к царевичу его же дядю по матери, Элизбара бокаултухуцеса с лекарем и хирургом. Сам царь тоже поехал к нему со свитой и застал его в живых. Кругам все плакали и били себя по голове. Царь спешился и вошел в тот шалаш, где лежал раненный из ружья царевич. Увидев царя, царевич попытался встать на ноги, но у него не хватило сил, он не смог встать. Царь бросил шапку оземь и стал бить себя по голове и плакать. Он присел к царевичу и стал его выспрашивать, с какой стороны попала в него пуля, и кто стоял на той стороне, и не знает ли он, чье это было ружье.

Царевич так сказал царю: «Если я выздоровею, сам найду того, кто меня ранил, а если умру, то дай бог вам здоровья, как найдете лучшим, так и поступайте». Он прожил до следующей ночи, и когда умер, то во всех шалашах поднялся плач, и все били себя по голове. Те, которые радовались, еще громче плакали и сильнее били себя по голове, чтобы не догадались об их радости.

Когда настало утро, мусульмане, согласно своим обычаям, развернули знамена и стяги, муллы с плачем возвысили глас моления богу, читая мусаф. Картлийцы и кахетинцы, оголив плечи, с плачем и воплем, ударяя себя по голове и говоря хвалу покойнику, оплакивали его. Лошадей оседлали задом наперед, носилки и покойника накрыли дорогими покрывалами, а сопровождающие его накинули себе на плечи окровавленное платье царевича. Князья подняли носилки и по Авлабарской дороге привезли в Тбилиси.

В городе начался сильный плач и стенание, и каждый по правилам своей веры вышел встречать покойника.

Дворец царевича находился у авлабарской дороги. В ту ночь, когда ранили царевича, Тамар, жена царевича, видела во сне, что ей отрубили голову. Сон этот опечалил ее. Она вдруг увидела, что по авлабарской дороге несут покойника и множество народу идет за ним, и у всех оголены плечи и бьют себя по голове и причитают. Увидев это, Тамар сказала себе, что такого шума не может быть ни по ком, кроме как по царю или царевичу. «Без сомнения, – решила она, – сбылся сон, который я видела, и у меня умер царь или царевич». Она ударилась головой о стену и упала без чувств, как мертвая. Ее привели в сознание, опрыскивая водой. Убитого из ружья мужа привезли к ней, и картлийцы и кахетинцы с женами прибыли в Тбилиси, а царь сам и царица Мария до конца недели оставались во дворце царевича, оплакивая его.

Каждый приходил и, по своему обычаю и соответственно своему положению оплакивая покойника, подносил покрывала.

Совершили поминки и раздачу подаяния по мусульманскому и христианскому обычаям. Покойника повезли в Ардебиль, в усыпальницу шейха Сефи. Когда они приблизились к Ардебилю на расстоянии одного дня пути, к ним навстречу вышли хан Ардебильский, мутаввали шейха Сефи, шейх уль-ислам, кади и калантар, муллы, учащиеся духовных школ, муштеиды и законники, с чтением мусафа и со знаменами и стягами. Когда же подъехали близко к городу Ардебилю, к ним навстречу вышли все горожане, взрослые и малые, и с великими почестями приняли покойника, предав его земле недалеко от гробницы шейха Сефи.

Царь Ростом написал шаху об этом происшествии, но так как в то время совершался поход на Кандахар, царь, чтобы не смущать народ, не стал расследовать это дело. Однако ввиду того, что Сиаош Бараташвили обвинил Байндура Туманишвили и сказал ему, что царевича убила пуля из его ружья – то их вывели на божий суд.

В это время Сиаоша Бараташвили и Байндура Туманишвили

вывели на божий суд

Во всякой вере надлежит остерегаться огорчать государя или провиниться перед ним, особенно же осмелиться причинить ему что-нибудь неподобающее и пролить кровь государя. В Грузии грузин много и за ними сила, а армян мало и они слабы. О такого рода делах они и говорить не могут, не то что их совершить. А грузины хотели, чтобы эта кровь пала на голову армян. Положение армян тем было плохо, что клятвами или уверениями этот вопрос не мог быть решен.

Сиаош Бараташвили сказал, что в царевича стрелял Байндур Туманишвили. Тот отрицал это. Поэтому их заставили сразиться, и повелением бога правда выявилась.

Оба они, грузин Бараташвили и армянин Туманишвили, согласно своей вере отправили требы и подготовились к сражению.