Андрей Павлов - Запасная столица

Замерзая в своем самарском особняке, Татекава-сан, некоторым образом, согревал старчески медлительную кровь детективными разработками в шпионских поисках.

Япония отказалась от широкого плана «Контакуэн». Однако ее военно-морские силы, по-азиатски коварно, занялись морским разбоем на Дальнем Востоке. Подводные лодки выходили в районы плавания советских транспортных судов, перевозящих из США грузы по ленд-лизу. За годы войны субмаринами японцев были задержаны для досмотра 178 судов СССР и даже потоплено – 18.

А министр иностранных дел Мацуока-сан, отплатил ли он добром широкое гостеприимство Москвы? Из послевоенных трофейных документов стало известно: в июне 41-го в генеральном штабе японской армии состоялось совещание, где обсуждалась политика Японии относительно СССР.

И здесь Мацуока убеждал императора Хирохито в необходимости, после начала германской агрессии, «денонсировать пакт о нейтралитете от 13 апреля 1941 года и оккупировать Сибирь вплоть до Иркутска». 22 июня 41-го Мацуока обратился к императору с предложением немедленно напасть на СССР. Имея в виду захватнические интересы Японии и на севере, и на юге, министр рекомендовал нерешительному императору: «Нужно начать с Севера, а потом пойти на Юг. Не войдя в пещеру тигра, не вытащишь тигренка».

Дом № 130 по улице Степана Разина. Посольство Ирана.

Взаимоотношения России и Персии-Ирана всегда складывались сложно. Вспомним хотя бы трагическую гибель в Тегеране в 1829 году А. С. Грибоедова. Перед началом Великой Отечественной войны и уже во время ее вопрос о южном соседе приобрел значение стратегического масштаба. Собственно, в Иране тоже шла война. Бескровная пока, между Германией, более чем заинтересованной в возможном союзнике-агрессоре с юга, и СССР, пытавшимся дипломатическими средствами нейтрализовать активность германского фашизма на южных границах. Достаточно будет упомянуть, что к 1941 году германская агентура занимала руководящие посты и должности в половине иранских учреждений. Немецкие разведчики обосновались на военных предприятиях. Готовя диверсии против СССР, в приграничных районах создавались тайные склады с взрывчаткой и боеприпасами. Советское правительство в переговорах с иранским по дипломатическим каналам добилось того, что германская агентура в Иране была нейтрализована. А в сентябре 1941 года по договоренности в Иран вошли войска: с севера – части Красной Армии, с юга – войска Великобритании. Это позволило осуществлять через территорию южного соседа поставки военных материалов и оружия Красной Армии союзниками. В январе 1942 года уже окрепшие отношения были закреплены договором о сотрудничестве между Ираном, СССР и Великобританией.

В Самаре решался вопрос и шла подготовка к проведению конференции глав трех держав – Сталина, Черчилля и Рузвельта, какая состоялась в декабре 1943 года и приобрела значение исторической Тегеранской.

Дом № 165 по улице Чапаевской. Посольство Польши.

Осенью 1941 года в Самару прибыли Председатель Совета Министров Польши, Главнокомандующий вооруженными силами генерал Сикорский, командующий польской армией на территории СССР генерал Андерс и начальник штаба генерал Климецкий. О том, какое значение придавалось вопросу формирования польских войск и участию их в войне, говорит тот факт, что генерала Сикорского принял в Самаре 1 декабря 1941 года М. И. Калинин и 3 декабря сам Сталин. В Москве была подписана Декларация правительств СССР и Польши о дружбе и взаимопомощи.

«…Польская армия, – было зафиксировано в ней, – будет вести войну против немецких разбойников рука об руку с советскими войсками…»

7 декабря 1941 года в Самаре, в посольстве состоялся прием, после которого генерал Сикорский в сопровождении Вышинского выехал в г. Бузулук, Тоцкое и Татищево инспектировать формировавшиеся там польские части.

В Бузулуке генерал Андерс сказал перед офицерами достойные союзника слова: «Для меня лично было бы счастьем получить первый оперативный приказ советского командования о выступлении на фронт».

К февралю 1942 года, с материальной помощью советского правительства в 300 миллионов рублей, польская армия сформировалась в составе 6 дивизий – 73 тысяч солдат и офицеров. Генералу Андерсу был сделан личный подарок – легковой автомобиль «ЗИС».

Генерал Андерс не был искренен на торжественном приеме в Бузулуке, лукавил. О «счастье получить приказ советского командования» он говорил только в присутствии Вышинского. В октябре 41-го, накануне отъезда посольства из Москвы в Самару, посланник Кот информировал генерала Сикорского в Лондоне: «Сегодня у меня был Андерс, который, прощаясь со мною, заявил, что, по его мнению, Москва, совершенно очевидно, падет в самом ближайшем будущем. Так как здешние органы власти будут нуждаться во все большей помощи, то американцы могли бы многое выторговать, но для этого они должны уметь диктовать условия…»

Посланник Кот полностью разделял взгляды генерала Андерса.

Андерс был известен как противник Советов, особенно после раздела в 1939 году, по нынешней терминологии, Польши между Германией и СССР. В более узком кругу при посещении Бузулука генерал Андерс высказывался как нельзя более откровенно: «Я очень рад этому выбору, так как предназначенная нам территория достаточно удалена от фронта и военные действия не будут нам метать в период обучения. А когда Красная Армия развалится под ударами немцев, что произойдет не далее, как через несколько месяцев, мы сможем пробиться вдоль Каспийского моря в Иран. Являясь тогда единственной вооруженной силой на этой территории, мы сможем делать все, что хотим».

В библиотеке иностранной литературы в Москве я отыскал интереснейшую книгу, мало кому известную. Автор ее ротмистр Войска Польского Ежи Климковский в течение ряда лет являлся адъютантом генерала Андерса.

Свою книгу он так и назвал: «Я был адъютантом генерала Андерса». Судя по стилю, ротмистр Климковский был человеком объективным. Это важно отметить потому, что в его книге мы находим важные подробности, характеризующие очень трудный процесс формирования польских воинских частей в СССР. Генералы Сикорский и Андерс уже на приеме у Сталина в декабре 1941 года выражали настойчивые желания согласиться с их планом: вооружить польские части в СССР и разрешить им передислоцироваться в Иран. Сталин был очень недоволен таким оборотом переговоров.

«Я человек достаточно опытный и старый, – заявил он полякам. – Я знаю, что если вы уйдете в Иран, то тогда уже не вернетесь».

В конце концов Сикорский и Андерс просто-напросто выломали из Сталина согласие. Отягощенный куда более трудными заботами, Верховный главнокомандующий, по свидетельству Е. Климковского, сказал, что «если поляки не хотят сражаться, пусть уходят».