Александр Орлов - Справедливый порядок в европейских проектах «вечного мира» периода Нового времени

Финансовые соображения должны были оказать серьезное воздействие на решение французского короля уклониться от поддержки Подебрада. Людовик XI, как известно, прекрасно осознавал власть денег и поэтому распоряжался ими весьма скупо. В то же время были и другие, не менее важные, причины для подобного решения. И тут мы подходим к главной проблеме: действительно ли чешский проект отстаивал принципы независимости и суверенитета появляющихся национальных государств? Мог ли он помочь французскому королю в его борьбе с аристократами, в 1465 г. соединившимися в «Лигу общественного блага» (Ligue du bien public) во главе с «наибольшими врагами национального объединения Франции» – бургундскими герцогами? Корецкому французский король представляется «наиболее желанным для Подебрада союзником… <���…> Казалось, что и Людовик должен был отнестись благожелательно к союзу, предложенному Подебрадом». В подтверждение своей идеи ученый указывает на враждебную обоим королям деятельность бургундского герцога Карла Смелого (1465–1477). Кажущийся нелогичным фактический отказ Людовика от вхождения в общий союз Корецкий объясняет нежеланием осложнять и без того запутанные отношения с римским папой, а также боязнью разжечь революционные («гуситские») настроения в среде французского крестьянства.

Эти объяснения неубедительны и противоречивы. Ослабление власти папы было крайне выгодно для Людовика, т. к. Пий II всячески препятствовал становлению национальных церквей не только в Чехии, но и во Франции и в Германии, лишая королей возможности полностью или частично пользоваться церковными доходами. В отношении революционных настроений крестьянства Корецкий сам чуть выше писал: «Подебрад не мог, подобно Генриху IV французскому, сказать: “Париж стоит обедни”. Во Франции протестантизм был распространен среди части дворянства и верхушечной части буржуазии, крестьянство было католическим». Так в чем же заключаются причины, заставившие «скрытного» и «хитрого» Людовика в присущей ему манере не отвергнуть и не принять предложенный документ, хотя он внимательнейшим образом изучил его статьи?

Как нам представляется, этот проект нельзя назвать, говоря словами советского исследователя Н.Н. Ульяновой, «…первой попыткой создания союза равноправных и независимых государств с целью обеспечения мира». Он зовет европейцев не вперед, а, скорее, назад, во времена расцвета рыцарских добродетелей в XI–XIII вв. Обратим внимание на преамбулу трактата, где содержится основной идейный посыл документа. «…Некогда процветало христианство, и было одарено людьми и земными благами; царство его так вдаль и ширь простиралось, что было в лоне его сто семнадцать пребогатых королевств…». И вот это царство унижено. «…Ныне христианство разрознено, раздроблено, разбито и лишено всего былого великолепия и блеска». Среди христиан возникли раздоры. «Препоганейшие турки» разоряют их страны. Автор задается вопросом: почему так быстро земное величие (империи, королевства, власти) сменяется полным упадком? Господь не отказал в плодородии полям, садам, виноградникам, не оскудели золотые и серебряные рудники. Природа человека осталась неизменной: «…люди разумны, прилежны, мужественны, во многих делах искусны, науки процветают как никогда». А христианские государства одно за другим падают под напором турок. Из 117 осталось только 16. Ответ таков: Господь пожелал наказать христиан за их грехи. Он допустил появление «коварного Магомета», который «…смутил сначала малый народ арабов; когда же его первым попыткам не был дан отпор, он вскоре склонил на свою сторону такое множество погибших людей, что подчинил своей власти обширные области Африки и Азии, и подбил их на гнусную измену».

Мысль автора ясна: государство слабо, если в нем нет религиозной идеи. Магомет соединил «погибших людей» религией вседозволенности, потакающей человеческим порокам. Христиане не могут вести себя подобным образом. Они должны вспомнить о том, что религиозные ценности выше всех земных богатств. «Жалка ныне судьба греков», которым остается только громко оплакивать «погром Константинополя». Успехи мусульман – страшный и поучительный урок христианам. Следует хорошо выучить этот урок и в дальнейшем избегать пороков, следуя заветам Господа. Тут же указаны и способы устранения ошибок. Силы добра (они названы в соответствии со средневековой «трехчастной» картиной мира: «молящиеся» [прелаты, доктора божеского и человеческого права], «воюющие» [короли, князья, вельможи, дворяне], «трудящиеся» – хотя и не названы прямо, но крестьянские занятия упоминались выше) добьются прекращения и полного искоренения междоусобных войн и смогут «…создать такой союз единения, мира, братства и согласия, который… стоял бы непоколебимо и… на вечные времена сохранялся бы». Государям останется только охранять и защищать этот союз. Перечисляя их обязанности, автор в точности повторяет пункты рыцарского кодекса чести, сформулированного еще в VIII–IX в.: укреплять положение христианства, вести войны против его врагов (бусурман), охранять и расширять границы христианского мира.

В статьях трактата содержится требование введения в действие принципов арбитража и третейского посредничества (ст. 4), говорится о необходимости создания международного суда (общей консистории), функционирующего не как феодальный суд, а на правилах судоговорения (ст. 9). Участникам союза предложено от своего имени и от имени подданных отказаться от применения оружия. Им следует поддерживать других правителей против враждебных действий, начинаемых не по эдикту, основанному на праве (ст. 1). Не вступать в сговор против другого (ст. 2). Не поддерживать и не укрывать на своей территории преступников, а в случае нарушения – кара должна постигнуть и преступника и укрывателя (ст. 3, ее положения конкретизируются в ст. 6–8). Жертва агрессии, «даже если подвергшийся нападению друг того и не просит», может рассчитывать на материальную помощь союза (ст. 4). Арбитраж предлагается и тем христианским князьям и магнатам, которые не участвуют в общем собрании. В случае отказа одной из противоборствующих сторон от мирного посредничества, собрание принимает меры, указанные в ст. 4 (ст. 5).

Все эти предложения, на наш взгляд, не выходят за рамки принципов Pax Dei (исключение – неполное признание папского авторитета). «В феодальную эпоху нередко прибегали к арбитражу», – пишет Корецкий. Обращает на себя внимание лишь стремление усилить государственную власть, подорвав позиции феодалов – владельцев иммунитетных территорий, где часто укрывались рыцари-разбойники, беглецы и преступники. Для французского короля здесь не было ничего нового, т. к. подобные меры успешно проводили в жизнь его предшественники, начиная с Людовика IX Святого (1226–1270). А вот запрет на сговор против другого мог только раздражить предполагаемого главного союзника Подебрада. Тайные интриги с целью столкнуть лбами своих врагов были одним из основных и действенных средств в арсенале короля, получившего прозвище «всемирный паук». Известно, что он погубил Карла Смелого, организовав против него коалицию Швейцарии и Лотарингии, сам оставшись в стороне. Запрет принимать под охрану военных преступников никак не мог устроить феодальную знать Германии, особенно курфюрстов (князей – выборщиков императоров), активно боровшихся с последними за усиление собственной власти. В то же время германский император не был прямо упомянут в тексте договора. По словам Корецкого, «Подебрад пытался “нейтрализовать” императора. На троне сидел тогда Фридрих III… Фридриху с трудом удавалось удержать свою власть. Бывало, что только помощь Подебрада спасала его. Подебрад был втянут в имперские дела. Его силы немецкие князья и боялись и хотели ее использовать для своих целей». В довершение всего в проекте договора содержалась ст. 12, в которой говорилось: собрание имеет право принимать в свои ряды не только королей, но и любого христианского князя или магната, обещая им помощь и защиту. Трудно понять, как это сочетается с намерением бороться с непокорными вассалами или со стремлением создать единое национальное государство?