Ганс-Ульрих фон Кранц - Свастика во льдах. Тайная база нацистов в Антарктиде.

Версия о том, как развивались события во время таинственной экспедиции Берда, подкрепляется многими фактами. С другой стороны, существует множество странных обстоятельств, которые если не опровергают изложенную выше гипотезу, то все же корректируют ее в весьма значительной степени.

Например, уже упоминавшиеся выше повреждения авианосца «Филиппинское море». Если Берд и немцы договорились между собой, кто наносил удары по этому кораблю? Кроме того, весьма интригующими выглядели сведения, которые сообщил один из матросов авианосца 20 лет спустя французской газете «Le Monde». В частности, он говорил следующее:

Все эти недели мы жили в обстановке непрерывного ужаса. Не менее двадцати человек из экипажа корабля тронулись рассудком. Из-под воды время от времени выныривали странные доскообразные аппараты, которые атаковали наш авианосец. От них не было спасения. Странные разряды вызывали подавленность и депрессию, что привело к резкому росту числа самоубийств. У всех сложилось впечатление, что мы столкнулись с внеземным разумом, значительно превосходящим нас.

Разумеется, официальные США тут же квалифицировали эти слова как попытку раздуть сенсацию на пустом месте. Но давайте поверим матросу. О чем могли бы говорить загадочные явления, происходившие вокруг американской эскадры?

Первое, что приходит в голову, — это вмешательство антарктов. Внеземной разум, значительно превосходящий человеческую цивилизацию — это могут быть только они. Выходит, у Рудольфа Гесса все же получилось наладить контакт с исконными обитателями ледового материка. Причем контакт настолько хороший, что те даже стали помогать немцам оказывать на американцев давление. Такой поворот событий мог бы стать главным козырем в руках Гесса. Американцы тоже были заинтересованы в контактах с антарктами и волей–неволей должны были согласиться на посредническую роль немцев.

Впрочем, это прекрасно понимали и сами немцы. Поэтому они могли попросту изобразить деятельность антарктов! Из секретных документов известно, что в последние месяцы жизни Третьего рейха там были созданы дисковидные летательные аппараты, напоминающие знаменитые «летающие тарелки». На этих парадоксальных машинах устанавливались реактивные двигатели, которые, впрочем, вскоре должны были смениться на моторы принципиально новой конструкции, использующие гравитационное поле Земли. Впрочем, об этих последних практически ничего не известно; возможно, они так и не вышли из стадии проектирования. А вот «тарелки» с реактивными двигателями активно испытывались на полигоне в Рехлине. Правда, проходили эти испытания под эгидой не Люфтваффе Геринга, а СС Гиммлера. По сравнению с традиционными истребителями «тарелка» обладала целым рядом преимуществ: высокой маневренностью, возможностью вертикального старта и посадки и так далее. Правда, эти машины были очень сложны в управлении, поэтому запускать их в массовую серию не имело смысла. Но предела совершенству нет и, возможно, к 1947 году несколько «тарелок» уже стояли на вооружении в Новой Швабии. Добиться с их помощью серьезных боевых результатов было нельзя, а вот попугать американцев — можно.

То же самое относится и к таинственным «разрядам». Разработка психофизического оружия, которое должно было давать его обладателям власть над сознанием людей, велась в Третьем рейхе с начала 40–х годов под эгидой института «Аненэрбе». Принцип работы созданных здесь техномагических аппаратов основывался на использовании так называемых «торсионных полей», состоящих из множества элементарных частиц, образующих вихревые потоки. Торсионные поля напрямую воздействовали на гипофиз и находящиеся в нем нервные центры, контролирующие волю человека. Проект получил название «Тор». Его испытание проводилось на заключенных из концлагерей. У экспериментаторов получалось полностью подавить волю человека, так что тот не мог совершать какие–либо движения. Особо чувствительные даже лишались при этом сознания. Понемногу получалось и заставлять людей выполнять какие–то простейшие действия. Однако на то, чтобы изучить все эффекты торсионного поля и создать мало–мальски работоспособный телемагический аппарат, требовалось время. До крушения Третьего рейха разработчики не успели. Но вполне вероятно, что к 1947 году у них уже были работающие образцы. На роль пугала для янки они тоже сгодились отлично.

Кроме того, немцы могли предъявить американцам еще кое–какие собственные разработки, не прикрываясь мифическими антарктами. Руководство США не могло не знать, что в Третьем рейхе был успешно реализован «атомный проект». Рейд «Вестфалена» показал, что города США практически беззащитны перед ударами немцев. Конечно, можно было перекрыть весь океан противолодочными патрулями, принять все меры предосторожности… Но даже один прорвавшийся подводный крейсер с ядерными ракетами на борту мог разом загубить несколько сотен тысяч драгоценных американских жизней. А на такой риск президент Трумэн и его команда идти не хотели.

Договор с нацистами — настоящая сделка с дьяволом — вступил в силу…

За материалами для моих книг мне приходилось странствовать по всему миру. Побывать в Соединенных Штатах, в Великобритании, России, Франции… Но чаще всего, разумеется, я оказывался в Германии. Здесь я работал во множестве архивов — от центральных государственных до архивов маленьких городов и отдельных компаний. И не было случая, чтобы я не нашел ни одной крупицы, которая привела бы меня ближе к цели моего расследования. А порой, во время своих странствий, я завязывал достаточно интересные знакомства…

Это было в Берлине в 1997 году. В маленькой комнатке лежат пухлые дела — архив Германского клуба полярных исследователей. Уже который день я нахожусь здесь с рассвета до заката, выясняя многие интересные подробности довоенных экспедиций на южный континент. Старик–архивариус, впрочем, только рад этому обстоятельству — ему чаще всего приходится проводить свои дни в одиночестве, и гость, да еще из экзотической страны, какой в Германии представляется Аргентина, вносит приятное разнообразие в серые будни.

Внезапно дверь открывается, и в комнату заглядывает маленький черноволосый человек. Он обращается к архивариусу и напоминает о своем звонке, сделаланом два дня назад. По–немецки незнакомец говорит не очень чисто, с заметным французским акцентом. На вид ему лет шестьдесят.

Оказалось, что ему требуются те же материалы, что и мне. Мы познакомились. Француза звали Жак Андрэ, и сначала он не очень хотел распространяться о причинах своего интереса. И только потом, вечером, за столиком кафе, когда я рассказал ему многое из того, что знал сам, он сказал мне: