Екатерина Останина - Фантасмагория смерти

Пятое: бывших жандармских офицеров, исправников – расстрелять немедленно.

Шестое: будьте сугубо аккуратны при переговорах с рабочими, крестьянами, солдатами, когда они являются хранителями оружия; с контрреволюционерами их не расстреливать, держать в тюрьме.

Седьмое: данный приказ выполнять неуклонно, о каждом расстреле донести во Всечрезвком.

Восьмое: за разглашение приказа привлекать к революционной ответственности.

Всечрезвком».

«…Прежде всего, об арестах: ни одно лицо, безвредное по отношению к нам, если оно не совершило какого-либо доказанного преступления, не может и не должно быть арестовано ЧК. Второе: раз и навсегда надо покончить с арестами лиц нашего пролетарского класса за мелкие, не носящие государственного характера преступления, как, например, провоз 1/2 пуда муки, десятка яиц и пр. Третье: необходимо осторожное и вдумчивое отношение к арестам ответственных советских и партийных работников. Тут ЧК должны проявить максимум такта, максимум понимания, что преступления по должности караются строго, но только при наличии этих преступлений. Мелкая придирчивость, раскапывание личной жизни каждого работника, преступления, являющиеся плодом какой-либо склоки, должны быть отвергнуты ЧК, как органами, не занимающимися разбором и слежкой за нравственностью каждого работника. Только доказанные преступления, только такие, не носящие невольный, несознательный характер, а характер злостный, направленный во вред республике, должны беспощадным образом караться через ЧК.

Задачи ЧК теперь еще больше усложняются, чем прежде. Необходимо перейти от прямых действий к повседневной нелегкой охране революции от ее врагов. ЧК теперь должны превратиться в орган всевидящий, за всем наблюдающий и доносящий в соответствующие органы об уклонениях тех или иных лиц или органов. Только в случаях, требующих быстрого, решительного пресечения преступлений, ЧК должны взяться за аресты, высылки и прочее».

Борьба со спекуляцией, искусственно раздувавшей и поддерживавшей товарно-продовольственный дефицит, также была одной из приоритетных задач ВЧК.

«Т. Ягоде.

На почве товарного голода НЭП, особенно в Москве, принял характер ничем не прикрытой, для всех бросающейся в глаза спекуляции, уже перебравшейся в государственные и кооперативные учреждения и втягивающей в себя все большее количество лиц, вплоть до коммунистов. Этому надо положить конец… Надо разработать ряд мер и предложений, а именно:

1. Выселение с семьями из крупных городов и окружностей (лично разработанный план с перечислением городов и районов, с приложением геогр. карты).

2. Конфискация имущества и выселение из квартир.

3. Ссылка с семьями в отдаленные районы и лагеря – колонизация ими болотных районов. Разработать план и определить эти районы.

4. Издание и развитие закона против спекуляции.

5. Наказ судам и т. д. и т. д.».

«Т. Колевицу.

Дорогой товарищ!

Совершенно очевидно, что спекулянты пользуются и будут пользоваться сокращением производства для своих спекулятивных целей и покупать в запас и для перепродажи, для огромной наживы. Надо бы заняться выработкой и проведением ряда контрмер как экономического характера, так и прямого административного действия (через ОГПУ)… Я думаю, надо пару тысяч (!) спекулянтов отправить в Туруханск и Соловки».

Феликс Эдмундович вообще считал ссылки и высылки самым действенным методом борьбы. Что называется, нет человека – нет проблемы, на Соловках и в Сибири, как он знал по собственному опыту, с существующим государственным строем особо не поборешься. Выступал он также против пересмотра дел, касавшихся «уголовного бандитизма и хищений», призывал к быстрым расследованиям и быстрому же принятию мер.

А вот что Дзержинский писал о мерах, направленных против фальшивомонетчиков. Адресована бумага тому же Ягоде с пометкой: «Надо спешить. Прошу доложить и по телефону сообщать».

«Дать краткую справку, сколько, когда поймано фабрик фальшивых денег. Сколько арестовано лиц, что с ними сделано? Как долго каждая фабрика работала, какие именно деньги, на какую сумму могла выпускать этих денег? Как распространено это преступление? Как поставлено дело борьбы с ним? Кто ведет борьбу в центре и на местах? Какие наши органы изловили эти фабрики? Методы борьбы? Что надо предпринять. Объявить, что ЦИК дал ОГПУ особые полномочия на борьбу с этим преступлением, но не писать какие.

Наше право расстрела использовать: 1) для успехов в следствиях; 2) для быстроты расправы – если иначе она не будет гарантирована. Лучше их, конечно, расстреливать по суду – быстро и беспощадно. Наше право расстреливать – это резерв. Надо сговариваться на местах с председателями судов.

Поставить себе главной, основной задачей изловить граверов и их уничтожить. Затем не менее важная – это установить связь с Гознаком, Монетным двором и т. д. Безусловно, эти связи с фальшивомонетчиками имеются. 30. III. 24 г.».

Выше уже упоминались невыразимо трогательные слова Дзержинского в письме к сестре Альдоне: «…Любовь к ближнему, к своим, эта вечная тоска в сердце каждого живущего к красоте, могуществу и гармонии – велит нам искать выхода и спасения также в самой жизни – и дает этот выход. Раскрывает человеческое сердце всем ближним, не только ближним, открывает его глаза и уши – и дает ему силы громадные и уверенность в победе. …А когда придет час конца собственной жизни – можно спокойно отойти без отчаяния, не боясь смерти, благословляя жизнь, и с молитвой в душе к Нему и всем возлюбленным». Такая вот неоднозначность натуры, видите ли… Убивайте с добрыми глазами.

Ко всему прочему, был Феликс Эдмундович чрезвычайно скуп, порою вплоть до смешного. Например, в записке своему верному секретарю он пишет: «Т. Герсону. Мне в квартире нужен шкаф-библиотека. Достаньте или у нас (ГПУ) или в ВСНХ. Платить мне не удастся – поэтому на казенный счет. 26. 2. 25 г.». Помилуйте, нарком не может себе купить шкаф…

Так что Дзержинского можно считать одним из основоположников славной советской чиновничьей традиции забирать домой с работы все, что приглянулось: от предметов обстановки до ножниц и гвоздей.

Оставаясь в авангарде борьбы с преступностью и контрреволюцией, Феликс Эдмундович совмещал эту свою обязанность с должностью наркома путей сообщения (с 1921 года) и председателя ВСНХ СССР (с 1924 года).

С должностью народного комиссара путей сообщения, вернее, с пребыванием на этой должности Дзержинского связана прелюбопытнейшая история. Общеизвестно, что подозрительный Феликс прямой лести не терпел.