Мусса КУНДУХОВ - МЕМУАРЫ

Чеченцы! Мне же, как начальнику и единоземцу вашему, понимающему хорошо милости эти, грешно было бы не дать вам благой совет: берегите права эти, как глаз свой, бойтесь потерять их, ибо если вы их потеряете, то ни вы, ни дети ваши более их никогда не получат. Не забывайте ваши обещания и мои наставления, которые мы при сборе в каждом ауле давали друг другу.

Чеченцы! Не позволяйте обманывать себя неблагонамеренным людям, которые под личиной добра, делают вам зло. Старайтесь уничтожить существующие между вами вредные и даже постыдные привычки: воровство, разбой, грабежи и убийства. Они Богу противны, не соответствуют духу настоящего времени и считались достоинством во времена безначалия и глубокого невежества, т.е. во время (мажусы), когда никто из кавказских горцев не знал как Богу служить, что Ему приятно, что противно. К несчастью, тогдашние привычки и понятия между нашими горскими племенами до сих пор передаются от отца к сыну, как заразительная болезнь. Слова эти говорю вам чистосердечно, как собрат по религии. Уверен, что умные люди, верующие в единого Бога, поймут меня. Тех же, что не поймут меня, заставьте понять сами. Этого требует польза народа. Иначе ошибка вас погубит. Хотя чувства мои я лично уже передавал при сборе всем почетным людям вашим, но, желая, чтобы они были известны всем чеченцам, от ребенка до старика, я прошу кадиев и мулл прочитать это при общем собрании народа в мечетях в каждом ауле.»

После врученного чеченцам акта я имел возможность скоро и без особенных жертв водворить полное спокойствие не только в Чечне, но даже в Шатой и Ичкери, куда ходил с отрядами и всех бывших непокорных и скрывавшихся в лесах выселил на плоскость и водворил их в больших аулах, так что в 1861 году в крае, кроме левого фланга, не осталось ни одного непокорного человека.

Народ начал усердно заниматься устройством до крайности разоренного хозяйства. В крепости Грозной я завел школу, где чеченские дети обучались по-арабски, по-русски и азбуке, только что составленной для чеченского языка генералом бароном Усларом.

С Усларом я познакомился в 1837 г. во Владикавказе. Имел много случаев пользоваться его занимательными и очень полезными беседами. Чем больше я его узнавал, тем больше росло мое к нему уважение15.

Высшее начальство ценило и поощряло мою службу больше, чем я мог ожидать. В течение двух лет я был награжден чином генерал-майора, орденами Анны и Станислава 1-й степени и арендою 12 тысяч рублей. Желая расширить мое управление, к округу моему оно решило присоединить еще два округа: Шатоевский и Ичкерийский.

Будучи уверен, что я успею оказать большую пользу службе и краю, я не знал усталости и готов был день и ночь трудиться.

Перемена отношения правительства к чеченскому народу. – Конфискация чеченских земель. – Решение мое бросить службу. – Приказ по войскам и управлению Терской области о моем увольнении. – Князь Мирский объявляет о моем уходе Чеченскому сходу. – Назначение ген. Лорис-Меликова на место кн. Мирского. – Зимняя экспедиция на Западном Кавказе. – Моя докладная записка о положении горцев Терской области.

Вдруг правительство по обыкновению своему изменило все прежние свои предположения, нашло полезным стеснить чеченцев землею, с целью, чтобы они сами оставили Чечню и переходили на жительство за Терек. С этой целью назначена была комиссия под председательством генерального штаба полковника Розенкампфа. Она выяснила количество чеченской земли и вопреки только что отданного чеченцам акта, вся нагорная часть ее отошла в казну, а чеченцам оставлена только незначительная часть ее без леса, так что на двор приходилось от 7 до 10 десятин, во дворе же средним числом числилось не менее пяти душ.

Огорчившись распоряжением этим столько же, сколько я был обрадован актом или, вернее выразить, оптическим обманом, я, внимательно рассуждая, задал себе вопросы:

Первый – хочет ли правительстве, как оно постоянно твердит и официально убеждает, сделать кавказские народы счастливыми и верными царю подданными? Хотя долг человечности и справедливость требуют того, чтобы правительство искренно к тому стремилось, из дел его, однако, ясно видно, что оно только говорит и пишет об этом, а на самом же деле, пуская в дело обман и изворотливость, стремится оторвать их от своей религии и национальности и слить с русскими. Следовательно, нечего здесь думать и рассуждать: дело ясно и понятно.

Второй вопрос – если так, то зачем же я служу и что от моей службы могу ожидать себе в будущем? Не пора ли мне оставить службу. До сих пор я служил в надежде занять почетное место с правом голоса в делах края и безукоризненною службою своею быть полезным нуждающимся в помощи моим соотечественникам, и также моим наследникам и тем заслужить себе в родном крае приятное потомству моему воспоминание.

Но, к несчастью, как видно по ходу дел, я сильно обманываюсь и очень далек от своего, искреннего желания, ибо вот уже несколько лет занимаю желаемые мною должности, не только с правом голоса, но даже начальство иногда предлагает мне указывать ему меры для улучшения народного быта и водворения в крае прочного спокойствия и, одобрив мои указания, приводит их в исполнение. Но все это до поры до времени.

Является новый начальник, который, не зная края и не вникая в сущность дела, без всякого рассуждения изменяет бывшую систему, по своему произволу, не к лучшему, а к худшему16.

Народ меня любит и верит, а я не в состоянии оправдать этого, а напротив того, по обязанности царской службы скрывая от него истину, невольно делаюсь гибельным для него орудием.

Начальство меня за службу щедро награждает, но это перестало меня радовать, потому что возвышение мое в сущности было не что иное, как устроение моего счастья на несчастье ближних, что Богу неприятно и противно всякому порядочному человеку.

Вот сии истины внушили мне отвращение к продолжению службы и к истекавшим от нее личным моим выгодам. По настойчивым просьбам моим и был я уволен от управления Чеченским округом при следующем приказе командующего войсками Терской области.

«Начальник Чеченского округа генерал-майор Кундухов, пред назначенный мною на должность начальника Среднего военного отдела Терской области, по расстроенному здоровью и домашним обстоятельствам не счел возможным принять предложенное ему место и, согласно прошению, увольняется в отпуск. Входя вместе с ним с представлением по начальству об устройстве положения генералмайора Кундухова и о вознаграждении его заслуг, долгом считаю выразить этому генералу мою искреннюю признательность за добросовестное усердие, искусство и успех, с которыми он управлял самым многочисленным из округов в Терской области. Приняв должность начальника Чеченского округа в затруднительных обстоятельствах, когда пламя восстания, вспыхнувшее в соседних округах, угрожало охватить всю Чечню, генерал Кундухов сумел не только удержать в повиновении чеченцев, но много содействовал и успокоению других округов и, пользуясь доверием к нему туземцев, успел внушить им ту преданность и доверие, на которых основано нынешнее и будущее спокойствие края.