Лев Поляков - История Антисемитизма. Эпоха Веры.

Несколькими годами позже, в то самое время, когда уже упомянутые нами еврейские эксперты, собранные Фридрихом II, очищали иудаизм от обвинений в ритуальных убийствах, некий обращенный в христианство иудей предпринял акцию совершенно противоположной направленности. Член доминиканского братства из Ла-Рошели вероотступник Никола Донэн прибыл в Рим, чтобы убедить папу Григория IX в том, что Талмуд – это аморальная и оскорбительная для христиан книга. Папа обратился к королям Франции, Англии, Кастилии и Арагона, а также ко многим епископам с повелением провести расследование, чтобы установить обоснованность обвинений. Только Людовик Святой дал ход этому делу: по всей Франции были конфискованы экземпляры Талмуда, и в 1240 году в Париже открылся большой публичный диспут, в котором среди других приняли участие с христианской стороны канцлер Сорбонны Эдес де Шатору и Никола Донэн, а с еврейской стороны Иехиель из Парижа и Моисей из Куси. В нашем распоряжении имеются документальные отчеты о диспуте, как на латыни, так и на еврейском. Рассмотренные проблемы были объединены в тридцать пять пунктов, например: правда ли, что в I веке, после взятия Иерусалима раввин Шимон бар Йохаи провозгласил: «Убейте даже лучшего из гоев»? Что на самом деле означает понятие «гой»? Правда ли, что гой, который соблюдает субботу или занимается изучением Закона, согласно Талмуду заслуживает смерти? Что Иисус был незаконнорожденным; что он якобы был приговорен в аду к мучениям в кипящей грязи? Что после разрушения Храма Бог располагает в мире лишь пространством в четыре квадратных локтя; что в раю Левиафан будет подан к столу праведников? Таковы были некоторые из вопросов, по которым развернулся диспут. Честные и стойкие раввины смело вели дискуссию: на цитаты своих противников они отвечали другими цитатами, поскольку в любом сборнике, в котором собрана мудрость народов, для каждого изречения из Агады можно найти прямо противоположное высказывание (Более того, необходимо всегда принимать во внимание весьма специфический стиль, характерный для Агады. Примерно в то же время, когда Шимон бар Йохаи восклицал: «Убейте даже лучшего из гоев!», другой знаток Закона раби Элиазар резко обрушился на непросвещенных евреев (ам-га-арец – народ земли) в выражениях, которые Агада передает следующим образом:

«P. Элиазар сказал: «Разрешается поразить того, кто относится к ам-га-арец, даже в Судный день, даже если этот день приходится на субботу». Его ученики сказали ему: «Учитель, говори «убить», вместо «поразить». Но он ответил: «Требуется благословение, чтобы убить, но в нем нет необходимости, чтобы поразить». (Песахим, 49).). Раввины обращали внимание аудитории на многочисленные заповеди, предписывающие проявлять равное милосердие по отношению к евреям и неевреям, быть безукоризненно честными по отношению к чужестранцам, т. е. на заповеди, гораздо лучше отвечающие духу Талмуда.

Но исход поединка, в котором как обвинители, так и судьи были сторонниками победоносного Христа, разумеется, оказался предрешенным. Талмуд был осужден, и все его экземпляры торжественно сожжены, подобно сожжению восемью годами ранее произведений Маймонида, один из врагов которого, тот самый Жонас Жеронди, о котором мы упоминали выше, наложил на себя суровое покаяние и бродил от одной еврейской общины к другой, провозглашая в синагогах: «Маймонид прав, и учение его верно: мы были лжецами!»

Напрасно евреи пытались реабилитировать свои священные тексты. Через несколько лет Иннокентий IV согласился пересмотреть приговор. Но вторая комиссия под председательством Альберта Великого лишь подтвердила его. В следующем году знаменитый доминиканец отправился читать лекции в Кельн, где он, по всей видимости, вызвал новые шумные приговоры, и эта активность, вышедшая за узкие рамки профессионального богословия, возбуждала общественное мнение против евреев. Отклики этих событий можно обнаружить у некоторых немецких трубадуров того временя. Так, Конрад из Вюрцбурга писал в 1268 году:

«Пусть несчастья обрушатся на головы евреев, подлых, скрытных злых; у них нет средств, чтобы спастись от мук ада. Талмуд лишил их разума и чести».

У анонимного автора того же времени читаем:

Во Франции популярный «Спор святой церкви и синагоги» менестреля Клопэна, датируемый той же эпохой, видимо, является непосредственным отражением великого диспута 1240 года.

Таким образом, сложился особенно живучий миф, адресованный самой широкой аудитории, где евреи представлены уже не как отравители плоти, но как отравители духа. В XIX и XX веках антисемитские агитаторы максимально использовали этот миф.

Впрочем, между этими двумя вариантами нет четкой границы, подобно тому, как в сознании той эпохи не было ясного различия между спасением тела и спасением души. Поэтому вполне понятно, что оба эти аспекта смешивались в той странной и значительной роли, которую играли на всем протяжении средних веков еврейские врачи. Их почитали и боялись как могущественных колдунов, которым приписывают самые ужасные преступления и чьей помощи домогаются с исключительной настойчивостью. Мы еще вернемся к этому в дальнейшем. А теперь рассмотрим, какие новые формы приобрела внутренняя жизнь и организация еврейских общин в эпоху крестовых походов. Эти общины не могли не ощутить двойного воздействия преследований, которым подвергались евреи, и странных идей, которые стали распространяться по их поводу. Они сумеют приноровиться к этому с помощью постепенной адаптации, каковая вызовет неизбежный ответный удар, породив еще более фантастические измышления, которые утвердятся в лоне христианского мира в последующие века.

Массовые убийства 1096 года произвели на их свидетелей сильное впечатление. Можно без труда себе представить, какой шок испытали сами евреи. Как правило, в подобных ситуациях у жертв оказывается самая хорошая память. В самом деле, перенесенные гонения наложили неизгладимый отпечаток на судьбы евреев, оставив постоянную отметку в их мировоззрении. В результате усиливается сегрегация евреев, ограничивающая их особые экономические функции. Эта эволюция, в свою очередь, вписалась в рамки великих социальных трансформаций, которые характеризовали эру крестовых походов, так что вначале необходимо рассмотреть эти фундаментальные проблемы.

Мы уже видели, что в каролингской Европе евреи занимали ведущие позиции в коммерции и что, в особенности, они были единственными торговцами, поддерживавшими контакты с Востоком. Конечно, торговля была не единственным их занятием: если в редких текстах, дошедших до нас от этого времени, речь идет преимущественно о еврейских коммерсантах, то причина этого в том, что простые ремесленники и чиновники не имели возможности оставить о себе заметные следы в документах. С другой стороны, евреи не могли долгое время сохранять монополию на международную торговлю. Начиная с X века венецианцы, византийцы, а затем ломбардцы появляются на ярмарках Шампани и Фландрии. К тому же в крайне слаборазвитой экономике той эпохи с абсолютным преобладанием натурального хозяйства торговый обмен – и деньги – играли весьма незначительную роль. Напротив, ростовщику принадлежала гораздо более важная роль, чем в наши дни, именно потому что деньги были редкостью, и в случае необходимости их можно было достать только у профессионала.