Дэвид Гланц - Крупнейшее поражение Жукова Катастрофа Красной Армии в Операции Марс 1942 г.

Корпус Катукова, выстроенный двумя эшелонами с двумя танковыми бригадами в авангарде, должен был последовать за пехотой и совершить бросок для захвата своей первой цели, населенного пункта Старухи, к концу первого дня операции. К концу третьего дня корпусу предстояло достигнуть главного шоссе и немецкой коммуникационной дороги, ведущей от Оленине на юг к Белому (76). Преодолев эту ключевую артерию, одна половина корпуса Катукова должна была двинуться на север, к Оленине, а вторая — на юг, к Белому. Судя по предварительным оценкам численности противника, задача была сравнительно простой. Настолько простой, что в последнюю минуту генерал Юшкевич запросил разрешения штаба фронта начать атаку раньше, в 16:00 24 ноября, силами бронетанковой разведки и получил его.

На дневном совещании, выслушав донесения разведки, Катуков заверил Юшкевича, что его войска готовы к действиям, а командующий армией предложил воспользоваться слабостью противника, проведя разведку силами бронетанковых подразделений. Он рассудил, что в случае успеха разведка внесет беспорядок в немецкую оборону еще до начала атаки основных сил армии (77). Катуков, которому не терпелось ринуться в бой, согласился. Юшкевич спросил у Катукова, какая из его бригад второго эшелона считается лучшей, и Катуков незамедлительно ответил: «3-я механизированная бригада Бабаджаняна». «Вот он пусть и начнет атаку, — заключил Юшкевич, — сегодня в 16:00». Ошеломленный дерзостью такого решения и прекрасно сознающий, что полковник А.Х. Бабаджанян не станет атаковать, пока не закончит все приготовления, Катуков тем не менее воспринял это предложение как приказ. Приказ из штаба армии был отправлен с офицером связи в 15:30.

Бабаджанян встретился с этим посыльным около 18:00 в своем блиндаже по соседству с районом сбора бригады. Позднее Бабаджанян писал в мемуарах, что офицер вручил ему пакет приказов, требовавших начать наступление в 16:00 24-го числа, а не 25-го, согласно нынешним планам корпуса. Изменение планов в последнюю минуту не удивило Бабаджаняна: на его уровне такое часто случалось. Тем не менее он указал штабному офицеру: «Приказ не выполним, и не только потому, что вы доставили его мне с двухчасовым опозданием, но и потому, что для выдвижения к фронту бригаде требуется еще два часа. Ни я, ни мои командиры понятия не имеют о системе обороны противника, артиллерия не в состоянии открыть огонь по неизвестным целям» (78). Офицер связи возразил, что его работа — только передать приказ Бабаджаняну. Возвращая изученный приказ офицеру, который лишь пожал плечами, Бабаджанян резко добавил: «Вы же не автомат. Обязательно передайте мои возражения командованию» (79). Офицер пообещал передать, и Бабаджанян, прекрасно понимая последствия такого ответа, немедленно велел своему начальнику штаба доложить о получении приказа командующему корпуса и подготовить бригаду к действиям.

В наступившей темноте бригада выдвинулась к новым наступательным позициям, которых достигла к полуночи. В разгар суеты гусеничная машина остановилась возле позиции Бабаджаняна. Из нее выскочили три пулеметчика, сопровождающие троих старших офицеров, которые направились к командиру бригады. Один спросил: «Вы полковник Бабаджанян?» Получив утвердительный ответ, офицер продолжал: «Я начальник особого отдела [НКВД] 22-й армии, а это прокурор и председатель военного трибунала. Вы арестованы за неподчинение боевому приказу в боевой обстановке. Сдайте оружие». Окруженный пулеметчиками, Бабаджанян сдал оружие прокурору и саркастически заметил: «Может, еще прикажете связать мне руки? Для вас шестерых я один слишком опасен». Не оценив шутки, прокурор заявил: «Не волнуйтесь, Бабаджанян, у нас надежная охрана». Председатель трибунала сердито хмыкнул и добавил: «Напрасно шутите, полковник. Еще неизвестно, чем все кончится. Кто примет командование? Где ваш заместитель?» (80).

Троица усадила Бабаджаняна в машину напротив пулеметчиков, транспорт тронулся. После продолжительной езды по лесу транспорт остановился у какой-то землянки. Вооруженный конвой остался снаружи, а Бабаджанян и три офицера вошли в тускло освещенное помещение, где за столом сидел офицер, в котором Бабаджанян узнал посыльного. Когда Бабаджанян проходил мимо стола, офицер пробормотал: «Я не виноват». Ничего не ответив, Бабаджанян последовал за офицерами во второе помещение — хорошо освещенное, где за большим столом сидел широкоплечий и светловолосый генерал-лейтенант В.А. Юшкевич.

Юшкевич негромко спросил: «Это вы Бабаджанян?» Бабаджанян доложил: «Полковник Бабаджанян, командующий 3-й мехбригадой 3-го мехкорпуса». Смерив командующего бригадой внимательным взглядом, Юшкевич тем же тоном продолжал: «Ясно… почему не выполнили боевой приказ?» Бабаджанян ответил: «Я не мог выполнить его!» — «Объяснитесь», — негромко потребовал генерал. Бабаджанян повторил то же самое, что сказал офицеру связи, и добавил: «Если бы я начал наступление в полночь, к утру вся бригада была бы уже перебита противником. Я предпочитаю сохранить бригаду». Юшкевич изумленно воззрился на подчиненного, потом перевел взгляд на его сопровождающих и заметил: «Интересно… дело попахивает трибуналом. Интересно! А где сейчас ваша бригада?» Бабаджанян объяснил: «В полном составе на исходном рубеже для наступления, товарищ генерал». Юшкевич продолжал: «А завтра вы сможете прорвать оборону?» — «Если мне хватит времени подготовить и провести прорыв», — ответил Бабаджанян. «Сколько для этого потребуется световых часов?» — «Думаю, часа хватит», — ответил командующий бригадой (81).

«Когда сегодня светает?.. В 9:00? В таком случае, полковник Бабаджанян, командующий 3-й мехбригадой 3-го мехкор-пуса, атака начнется в 12:00. За ее ходом я буду следить лично. — Юшкевич поднялся из-за стола, подошел к Бабаджаняну и добавил: — Вместе с силами Западного фронта мы осуществляем серьезную операцию — нам предстоит ликвидировать вражескую ржевскую группировку. Оборону противника мы должны прорвать любой ценой. Нам слишком дорого обойдется выход на позиции. Самые большие надежды мы возлагаем на ваш мехкорпус. И на стрелковые войска, приданные вам. Желаю вам удачи. Извините, что оторвал вас от дела. — Пожимая ему руку, Юшкевич вдруг добавил: — А где же ваше оружие?» — Бабаджанян покосился на своих «телохранителей». — «А, они погорячились! — Юшкевич все понял и добавил: — Верните оружие, а когда извинитесь, не забудьте доставить полковника в расположение бригады» (82).

В своих воспоминаниях Бабаджанян задумчиво добавлял: «На войне и не такое бывает».

Несмотря на провал попытки Юшкевича ускорить наступление, дальнейшие приготовления продолжались согласно графику. Все были убеждены, что утро принесет грандиозный успех.