Николай Дубинин - Вечное движение (О жизни и о себе)

Свою трудовую деятельность Т. Д. Лысенко начал в 1924 году. В следующем году он переехал в Ганджу на опытную станцию и выступил с рядом статей. На эти статьи обратил внимание Н. И. Вавилов. В 1926 году он послал научного сотрудника Н. Р. Иванова (ныне профессора Всесоюзного института растениеводства имени Н. И. Вавилова) в Ганджу для ознакомления с работами Т. Д. Лысенко, который в то время был начинающим агрономом. Возвратившись, Иванов доложил Николаю Ивановичу свои впечатления. В 1928 году Вавилов сам поехал в Ганджу, где и состоялось его знакомство с Т. Д. Лысенко.

Здесь очень ярко проявилась замечательная черта характера Вавилова как руководителя науки. Я сам испытал его обаяние при первой же встрече с ним. В 1932 году, когда приезжал в Ленинград, Николай Иванович как бы обволок меня своим вниманием. Это было проявление горячего стремления поддержать в нашей стране все молодое, что росло в генетике и в селекции. В орбиту такой доброжелательности попал и молодой агроном, а затем и молодой новатор Т. Д. Лысенко.

В 1932 году Н. И. Вавилов посетил США и как представитель советских генетиков выступил на VI Международном генетическом конгрессе в Итаке. В своей речи на мировом форуме генетиков Н. И. Вавилов, зная, как высоко оценивается его мнение, посчитал нужным заявить следующее: "Значительное открытие, недавно сделанное Т. Д. Лысенко в Одессе, создает новые громадные возможности для селекционеров растений и генетиков... Это открытие позволяет нам использовать в нашем климате тропические и субтропические разновидности..."

Возвратившись из зарубежной поездки, Н. И. Вавилов изложил свои впечатления о состоянии дел в мировой генетике в статье, опубликованной в центральной печати. В частности, он писал: "Принципиально новых открытий... чего-либо равноценного работе Лысенко, мы ни в Канаде, ни в США не видели". Речь шла о выведении скороспелых сортов пшеницы, то есть о сугубо практических исследованиях.

В 1933 году Н. И. Вавилов представил Т. Д. Лысенко на соискание Государственной премии. 16 марта, обращаясь в Комиссию содействия ученым при СНК СССР, он писал: "Настоящим представляю в качестве кандидата на премию в 1933 году агронома Т. Д. Лысенко. Его работа по так называемой яровизации растений, несомненно, является за последнее десятилетие крупнейшим достижением в области физиологии растений и связанных с ней дисциплин... Его открытие дает возможность широкого использования мировых ассортиментов растений для гибридизации, для продвижения их в более северные районы.

И теоретически и практически открытие Лысенко уже в настоящее время представляет исключительный интерес..."

В том же 1933 году в письме президенту АН УССР академику А. А. Богомольцу Н. И. Вавилов просит поддержать кандидатуру Т. Д. Лысенко на выборах в Академию наук Украинской ССР, а в 1934 году представляет его в члены-корреспонденты Академии наук СССР, аргументируя это выдвижение следующим образом: "Исследование Т. Д. Лысенко в области яровизации представляет собой одно из крупнейших открытий в мировом растениеводстве... В применении к картофелю метод яровизации дал возможность найти практическое решение для культуры этого растения на юге, где она представляла до сих пор значительные трудности".

В 1935 году Н. И. Вавилов в своем основном труде по селекции и генетике растений писал: "Метод яровизации, установленный Т. Д. Лысенко, открыл широкие возможности в использовании мирового ассортимента травянистых культур. Все наши старые и новые сорта, так же как и весь мировой ассортимент, отныне должны быть исследованы на яровизацию, ибо, как показывает опыт последних лет, яровизация может дать поразительные результаты, буквально переделывая сорта, превращая их из непригодных для данного района в обычных условиях в продуктивные, высококачественные формы... Для подбора пар при гибридизации учение Лысенко о стадийности открывает также исключительные возможности в смысле использования мирового ассортимента"7.

Из приведенного материала видно, как высоко ценил Н. И. Вавилов начало научного пути Т. Д. Лысенко. Однако прошло известное время, и наступил перелом.

Н. И. Вавилов довольно долго не принимал всерьез нападок Т. Д. Лысенко на основы современной биологии и генетики, полагая, что пройдет какой-то период и все образуется. Он не мыслил того, чтобы кто-нибудь смог нанести заметный урон генетике, которая опирается на мировой опыт науки. В 20-х и 30-х годах, когда разработка хромосомной теории наследственности упрочила ее основы как материалистической науки, это сделать, казалось, тем более было невозможно.

Однако к осени 1936 года, опираясь на помощь И. И. Презента, Т. Д. Лысенко вполне подготовился к решительным атакам против Н. И. Вавилова и генетики в целом. В ряде выступлений Лысенко и Презент сформулировали главные обвинения. По их мнению, к грехам генетики надо отнести: отрыв от колхозного строительства; наличие идеализма и метафизики в таких теориях, как автогенез; непонимание роли внешних условий и математизированный, абиологический подход к организму. С этими обвинениями Лысенко выступил на четвертой сессии Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук имени В. И. Ленина (ВАСХНИЛ), которая проходила с 19 по 27 декабря 1936 года. Развернулась большая дискуссия.

Главными ораторами на этой дискуссии были Н. И. Вавилов, Т. Д. Лысенко, Г. Г. Меллер и А. С. Серебровский. С первым докладом - "Пути советской селекции" - выступил Н. И. Вавилов, и ему предоставили последнее, заключительное слово. Формально он сохранял позицию лидера, однако его положение в результате дискуссии заметно поколебалось.

И Н. И. Вавилов и А. С. Серебровский заняли в дискуссии чисто оборонительную позицию. Их выступления, особенно А. С. Серебровского - "Генетика и животноводство", были похожи на лекции, в которых они старались, используя учебный, классический, научный материал, убедить слушателей в правоте генетики, низвергали на них громаду фактов, упрекая своих оппонентов в безграмотности. Однако слушатели хотели совсем другого. Они жаждали в первую очередь услышать о том, как можно генетику связать с практикой и незамедлительно помочь нашему сельскому хозяйству добиться значительных успехов. Они хотели слышать о создании новых теорий и о новых принципах. Увы, в своих выступлениях ни Вавилов, ни Серебровский ничего нового не сказали, потому что основные свои идеи они изложили еще в 20-х годах.

Больше того, в докладах А. С. Серебровского и Г. Г. Меллера все еще слышались отзвуки старых, автогенетических тенденций, и это, конечно, подлило масла в огонь.

В свое время, и это было хорошо известно участникам дискуссии, А. С. Серебровский сам называл себя автогенетиком. Так, на одном из собраний в Коммунистической академии в 1927 году он говорил, что "химические элементы могут быть разрушены влиянием очень сильного экспериментального воздействия. Но значит ли это, что и в природе элементы изменяются под влиянием внешних воздействий? Нет, не значит... Если мы научимся воздействовать на гены и вызывать трансгенацию, в чем я не сомневаюсь, то это вовсе не будет служить доказательством, что в природе трансгенации происходят от внешнего воздействия... мы откажемся от нашей автогенетической позиции по отношению к трансгенациям только тогда, когда будет доказано, что в природе эти трансгенации происходят под влиянием внешних условий. В пользу этого фактически пока нет никаких показаний..."