Юрий Горьков - Кремль. Ставка. Генштаб.

«Армия была фактически обезглавлена. Судите сами. 22 сентября 1935 года было опубликовано Постановление ЦК и СНК СССР о введении в Красной Армии персональных воинских званий. Звание Маршала Советского Союза получили 5 полководцев, командармов 1 ранга — 5, командармов 2 ранга — 10, комкора — 67, комдива — 186, комбрига — 397, полковника — 456 командиров. Лучшие представители политсостава получили: армейского комиссара 1-го и 2-го ранга — 16 человек, корпусного, дивизионного и бригадного комиссара — 128 человек. Высших военно-морских званий флагман 1-го и 2-го ранга были удостоены 8 человек.

А в 1937–1938 годах большинство из этих «лучших» объявлены врагами народа… Из примерно 1300 человек высшего состава осталось — 350.

…без командующих остались все 16 военных округов и 5 флотов, 33 корпуса, 76 дивизий, 291 полк, 12 авиадивизий». [29] Иванов С. Штаб армейский. Штаб фронтовой. — М., 1990, с. 27–28.

Вот что говорил о сложившейся ситуации на заседании Главного Военного Совета, которое проходило с 21 по 27 ноября 1937 года, командующий Закавказским военным округом комкор Н. В. Куйбышев (брат В. В. Куйбышева):

«…А я вот вам приведу факты. На сегодня у нас тремя дивизиями командуют капитаны. Но дело не в звании, а дело в том, что, скажем, Армянской дивизией командует капитан, который до этого не командовал не только полком, но и батальоном, он командовал только батареей. У нас в Азербайджанской дивизии — майор. Он до этого времени не командовал ни полком, ни батальоном, и в течение последних лет являлся преподавателем училища. Откуда может быть хорошим командиром Грузинской дивизии Джабахидзе, который до этого в течение 2-х лет командовал ротой и больше никакого командного стажа не имеет».

Весьма примечательно о кадровой политике говорил на военно-научной конференции в 1957 году Министр обороны Маршал Советского Союза Г. К. Жуков:

«Особенно плохо у нас обстояло с руководящими кадрами, которые в период 1937–1939 гг., начиная от командующих войсками округов до командиров дивизий и полков включительно, неоднократно смещались в связи с арестами.

В результате чрезмерной подозрительности Сталина, которую умело использовала гитлеровская разведка, наши военные кадры перед войной были физически истреблены без всяких оснований. Вооруженные Силы Советского Союза фактически были обезглавлены, поэтому войска вступили в войну, не имея опытных командующих фронтов, командиров корпусов, дивизий и полков.

Прибалтийским фронтом, как известно, командовал преподаватель академии Кузнецов, который ничем, кроме полка, не командовал. Западным фронтом командовал Павлов, который до этого командовал мехполком и танковой бригадой.

Юго-Западным фронтом командовал Кирпонос, который, кроме училища, никем не командовал». [30] Жуков Г. Сборник выступлений и статей. — ЦАМО РФ. Инв. № 33713. с. 165.

Начальник Генерального штаба сухопутных войск Вермахта генерал-полковник Ф. Гальдер на сообщение заместителя военного атташе в России полковника Кребса в мае 1941 года заявил:

«Русский офицерский корпус исключительно плох… гораздо хуже, чем в 1933 году. России потребуется 20 лет, чтобы офицерский корпус достиг прежнего уровня». [31] Гальдер Ф. Военный дневник. Т. 2. — М., 1969, с. 504.

Нельзя, на мой взгляд, обойти вниманием влияние репрессий на деятельность Генерального штаба. Если провалы в кадровой политике на высшем оперативном уровне удалось хоть как-то заполнить (со всей остротой «голод» на высших командиров ощущался в войсках до второй половины 1942 года), то отношение к сотрудникам Генерального штаба, особенно его верхушке, как к мелкой разменной монете в большой политической игре, привело к последствиям поистине ужасающим, исправлять которые пришлось усилиями всего народа и на фронте, и в тылу, в течение всей войны.

Генштаб — это мозг армии, с помощью топора оперировать его нельзя. А как с ним поступало высшее политическое руководство СССР? В 1937 году был удален из Генштаба, а затем расстрелян Маршал Советского Союза А. И. Егоров. В Красной Армии это был единственный человек, имевший практику в командовании оперативными объединениями, прекрасно знавший сложный механизм работы высших органов стратегического руководства Вооруженными Силами государства в целом. После него никто не мог надолго задержаться в кресле начальника Генштаба. В течение года перед войной в нем последовательно сменили друг друга три человека — маршал Б. М. Шапошников, генералы армии К. А. Мерецков и Г. К. Жуков. Последним выпало руководить главным штабом РККА примерно пять месяцев. За это время они не только не сумели решить никаких стратегических проблем, но даже в обстановку Генштаба не смогли вжиться. Где уж там понять его место и роль в стратегическом управлении Вооруженными Силами. О налаживании взаимодействия Генштаба с другими военными и гражданскими ведомствами я просто не говорю.

Немало чехарды было и внутри самого Генерального штаба. Основным генератором идей в Генштабе было оперативное управление (до 13 октября 1939 года — оперативный отдел). Так вот, за шесть предвоенных лет в этом управлении поработали семь начальников! Например, комкор И. В. Смородинов руководил им всего два с половиной месяца, генерал-лейтенант Н. Ф. Ватутин — полгода. Генерал-лейтенант Г. К. Маландин был назначен на место Ватутина и продержался на нем до 30 июня 1941 года. Трех месяцев ему оказалось мало, чтобы наладить работу управления и хоть как-то проявить себя.

Аналогичных примеров много и по другим управлениям и отделам. Разумеется, такое положение не могло не сказаться на руководстве войсками. Какая уж тут подготовка к агрессии… В Генштабе была нарушена преемственность руководства. Новые руководители часто отвергали документы, подготовленные по распоряжению их предшественников, на разработку которых тратилась уйма времени. Иногда с приходом нового человека работа отделов начиналась с нуля. Бессмысленная нервотрепка отрывала людей от конкретной деятельности в войсках, контроль над исполнением директив и приказов НКО и Генштаба был недопустимо ослаблен.

Меж тем война неотвратимо надвигалась, и это чувствовали все. Кадры в армии нужны были как воздух. С 1936 года подготовкой командно-начальствующего состава с оперативно-стратегическим кругозором занималась Академия Генерального штаба. Ее выпускники владели теорией и практикой осуществления армейских и фронтовых операций. При Академии были открыты курсы командующих объединениями, а также командиров корпусов (КУКС, КУВНАС). Только в 1939–1940 годах через эти курсы прошли более 400 человек.

В других академиях в 1940 году обучались 20135 слушателей (против 9189 в 1937 году). [32] ЦГАСА. Ф. 37963, оп. 14, д. 245, л. 200. На 1 мая 1941 года в Вооруженных Силах имелось 18 академий и 8 военных факультетов при гражданских вузах. При Академии имени Фрунзе и в академиях родов войск на семимесячных курсах в конце 1940 года обучалось 840 человек.