Юрий Горьков - Кремль. Ставка. Генштаб.

Тем временем напряжение у наших границ нарастало. Развед управлениям округов, в частности ЗапОВО, ПрибВО, ЛенВО и других, из достоверных источников, заслуживающих доверия, стало известно, что сосредоточение немецкой армии заканчивалось, что войска первого оперативного эшелона 21 июня 1941 года заняли исходное положение для наступления. Так, разведкой ПрибВО была вскрыта группировка в составе двух армий (пд — 19, мд — 5, тд — 1, танковых полков — 5). Всего было обнаружено до 200 военных объектов и свыше 500 самолетов. [62] Там же, лл. 181–187.

В спецсообщении разведотдела ЗапОВО о подготовке Германией войны против СССР количество немецких войск установлено до мелочей, до калибров орудий, до единиц самолетов и вагонов. Нам был известен их камуфляж, состояние войск в целом.

В этих условиях, писал А. М. Василевский,

«хотя мы и были еще не совсем готовы к войне…, но если реально пришло время встретить ее, нужно было смело перешагнуть порог. И. В. Сталин не решался на это». [63] Василевский А. Дело всей жизни. — М., 1975, с. 116.

И. В. Сталин очень неприязненно воспринимал доводы Наркома обороны о необходимости прикрытия границ и проведения частичной мобилизации. После долгих и достаточно острых разговоров он разрешил перебросить на Украину и в Белоруссию две общевойсковые армии (под видом подвижных лагерей). Но факт стягивания наших войск к западной границе не только не устрашал Германию. Он был нужен ей для обоснования начала так называемой превентивной войны. Гитлер был недоволен тем, что Советский Союз невозможно спровоцировать на нападение. Статс-секретарь МИД Германии Р. фон Вайцзеккер записывал в дневнике:

«…очевидно, Москва рассчитывала на нормальную дипломатическую процедуру: жалоба, реплика, ультиматум, война…». [64] Пишлев О. Почему медлил Сталин в 1941. — Новая и новейшая история. 1992, № 1, с. 100.

В обстановке надвигающейся войны, 13 июня, С. К. Тимошенко просил разрешения у И. В. Сталина привести в боевую готовность и развернуть первые эшелоны по планам прикрытия. Но разрешения не поступило. [65] Жуков Г. Указ, соч., с. 366.

А тем временем ширился поток информации, в том числе от перебежчиков немецкой армии, о дне и даже часе начала агрессии. Вечером 21 июня начальник штаба КОВО генерал-лейтенант М. А. Пуркаев доложил Г. К. Жукову, что фельдфебель немецкой армии, перебежавший на нашу сторону, сообщил о начале наступления немецких войск утром 22 июня. Об этом было доложено И. В. Сталину, который вызвал С. К. Тимошенко и Г. К. Жукова в Кремль.

Ему был представлен проект директивы о приведении войск в полную боевую готовность. Но он проект не одобрил, опасаясь, что это спровоцирует гитлеровское руководство на начало военных действий. Не теряя времени, Г. К. Жуков и Н. Ф. Ватутин в соседней комнате быстро составили другой проект директивы. И. В. Сталин, прочитав его, передал наркому для подписи.

В 00 часов 30 минут 22 июня эта директива была направлена в западные приграничные округа. В войска она поступила только к рассвету. Так, штаб ЗапОВО получил ее в 01 час 45 минут и направил в армии в 02 часа 45 минут. До разных армий директива дошла в разное время, так как проводная связь была уже выведена из строя. Штаб 4-й армии, например, получил ее в 03 часа 30 минут, а штаб 10-й армии — в 16 часов 20 минут 22 июня 1941 года. Штаб 3-й армии вообще не смог ознакомиться с этой директивой, так как связь не была восстановлена.

А в это время события нарастали. Примерно в полночь командующий войсками Киевского военного округа доложил о появлении еще одного перебежчика — немецкого солдата 222-го пехотного полка 74-й пехотной дивизии, который сообщил, что наступление начнется в 4 часа утра 22 июня.

Всю ночь военное руководство Наркомата обороны, Генштаба и военных округов находилось на рабочих местах. В 03 часа 15 минут немцы начали боевые действия на фронтах, нанеся первые удары по нашим аэродромам, военно-морским базам и ряду крупных городов. Г. К. Жуков описывает эти тревожные минуты так:

«В 3 часа 25 мин. Сталин был мной разбужен и ему было доложено о том, что немцы начали войну, бомбят наши аэродромы и открыли огонь по нашим войскам. Мы просили разрешения дать войскам указание о соответствующих ответных действиях. На повторные вопросы он ответил:

«Это провокационные действия немецких военных, огня не открывать, чтобы не развязать более широких действий, передайте Поскребышеву, чтобы он вызвал к 5 часам Молотова, Маленкова, Берия. На совещание прибыть Вам и Тимошенко».

Свою мысль о провокации немецких военных он вновь подтвердил, когда прибыл в ЦК. [66] ЦАМО РФ. Ф. 19а, оп. 2045, д. 18, л. 3.

До 06 часов 30 минут И. В. Сталин не давал разрешения на ответные действия. И только после доклада В. М. Молотова, что гитлеровское правительство объявило войну России, он санкционировал подписание директивы № 2, и то с ограничениями (наземным войскам границу не переходить, удары авиации наносить на глубину до 100–150 км). Директиву подписали С. К. Тимошенко, Г. К. Жуков и Г. М. Маленков, как член Главного Военного совета.

А в это время на наших западных границах уже полыхала война. Тишина стояла только на участках границ с Финляндией, Норвегией и Румынией. Командующие и командиры принимали самостоятельные решения, как диктовала сложившаяся обстановка. Началось великое испытание для всего советского народа.

По своим масштабам, ожесточенному характеру сражений, числу человеческих жертв и материальных потерь Великая Отечественная война не имеет себе равных в истории человечества. Она занимает центральное место во Второй мировой войне и по стратегическим итогам. В ней одновременно участвовало более одиннадцати миллионов человек. За 1418 дней, пока длилась эта война, советские войска провели более 50 стратегических, 250 фронтовых и свыше 1000 армейских операций. [67] Гриф секретности снят. Потери Вооруженных Сил СССР в войнах, боевых действиях и конфликтах. — М., 1993, с. 160. По уточненным архивным данным, за этот период на территории СССР было разрушено 1710 городов, более 70 тысяч сел и деревень, около 32 тысяч промышленных предприятий, 65 тысяч километров железнодорожных путей. [68] ЦАМО РФ. Ф. ИЗа, оп. 3278, д. 8, л. 18.

Несмотря на то, что в целом история Великой Отечественной войны изучена достаточно полно, о деятельности Верховного Главного Командования вообще и Ставки ВГК в частности материалов имеется крайне мало. Думаю, читатель согласится со мной, что именно в Ставке закладывались основы нашей Победы.

Конечно, не все в ее деятельности протекало гладко. Мы, рассматривая деятельность Ставки с позиций сегодняшнего дня, остро воспринимаем ее неудачи, ошибки и стратегические просчеты. Вот что думал по этому поводу маршал Г. К. Жуков (в этой книге мне иногда кажется более правильным ссылаться не на официальные мемуары Георгия Константиновича, неоднократно переиздававшиеся в СССР, а на рукопись этих мемуаров, хранящуюся ныне в архиве Президента России, поскольку в рукописи можно найти многое из того, что не было включено в знакомый многим трехтомник по цензурным, политическим и иным соображениям):