Чарльз Робертс - Каменный век (с иллюстрациями)

Другой свидетель оставался все время совершенно безучастным и спокойным. Это было исключительное, невиданное ранее существо. Его можно было бы назвать человекоподобной обезьяной, если бы ясный, сознательный взгляд не выдавал несколько большего развития ума. Было бы правильнее поэтому считать его обезьяноподобным человеком.

Эта загадочная фигура сидела на ветке акации, непосредственно над сражавшимися, придерживаясь мохнатой сильной рукой за соседнюю ветвь. С ног до головы она была покрыта густой бурой шерстью, и только на голове были настоящие волосы, длинные и вьющиеся. Ноги были коротки, массивны и несколько изогнуты. Руки так длинны, что в стоячем положении свешивались до колен. Но все-таки это были настоящие руки человека, так как большой палец был отставлен от других, а не лежал вровень с ними, как у обезьян. Голова была маленькая, продолговатая, с широким плоским носом, а из-под густых бровей смотрели голубые глаза. Порой в них мелькал гнев, презрение и сознание своего превосходства. Существо внимательно следило за всем происходящим, как бы стараясь все запомнить. Этому первобытному человеку было совершенно безразлично, которому из двух гигантов достанется победа. Оба были его врагами, и он предпочел бы, конечно, чтобы они уничтожили друг друга.

Неудача черного зверя несколько удивила его. Он считал его более ловким и сильным, чем динозавр, приемы и уловки которого были ему также малопонятны, как диноцерасу. Ему приходилось часто видеть динозавров издали – плавающих по лагуне и выходящих на дальние острова, но ни одного из них он не видел еще так близко. В его представлении они, при всей их громадности, были беспомощными, слабыми существами – и теперь он был крайне заинтересован их устойчивостью, непроницаемой броней тела и необыкновенным вооружением головы.

Заметив, что ни один из противников не решается начать новую схватку первым, он отломил толстый сучок и с размаха бросил его в глаза динозавра.

Последнему это показалось явным издевательством со стороны черного зверя, и, не будучи в силах сдержать гнев, он, покачиваясь, двинулся по направлению к противнику.

Это дало возможность диноцерасу вновь подбежать к динозавру со стороны и попытаться прокусить его ногу.

Однако он считался лишь с силой рогов и пилы его и не имел никакого представления о том могучем оружии, которое представлял хвост этого исполинского пресмыкающегося.

А между тем, именно в этот момент динозавр пустил его в ход и со страшной силой ударил им по голове диноцераса.

Не ожидая удара, последний свалился на бок, и точас же рога динозавра пронзили его мягкое тело, поражая его насмерть. Еще несколько ударов хвостом и головной пилой, – и страшный черный зверь превратился в бесформенную, сочившуюся кровью массу.

Лишь ненавистный динозавру запах мяса и крови заставил его придти в себя, выпрямиться и оглянуться кругом.

Этим моментом воспользовался человек. Он свесился вниз на ногах и одной руке и с силой воткнул длинный шип акации в шею динозавра пониже пилы, там, где кожа свободно расправлялась и потому была нежнее, чем в других местах.

Чудовище, закинув шею, взвыло так ужасно, что от этого звука человек чуть было не слетел с дерева. Оно поднималось на задние ноги и хвост и корчилось в диких судорогах, пытаясь освободиться от острой боли, причиненной шипом. От этих движений шип еще глубже уходил в плоть и вызывал все большие мучения.

Наконец, точно на что-то решившись, динозавр бросился в воду лагуны, быстро проплыл ее до ближайшего острова и скрылся в чаще покрывавшего его девственного леса.

Человек с вершины акации, где он чувствовал себя в безопасности, внимательно следил за всеми проявлениями бешенства динозавра и его быстрым бегством.

Он чувствовал глубокое удовлетворение. Одним движением руки он достиг того, на что не хватило всей жизни огромного хищного диноцераса.

Он слез с дерева, все еще не расставаясь с веткой, покрытой острыми шипами. Эти шипы сослужили ему хорошую службу, и он пришел к заключению, что они и впредь могут пригодиться. Мало того, он надумал снабдить шипы деревянными рукоятками, чтобы ими было удобнее пользоваться.

Внизу он остановился у трупа диноцераса, пощупал его рога и клыки.

Затем, собрав все силы, выломал клыки из верхней челюсти и спрятал их под одним из ближайших камней. Конечно, не без задней мысли: со временем он найдет им хорошее употребление. Потом он отобрал кусочек мяса помягче, сунул его себе в рот и жадно стал жевать его. Но оно, видно, не особенно понравилось ему, так как он поморщился и выплюнул его почти целиком. Вообще говоря, он ел сырое мясо, но неохотно, и предпочитал ему плоды, ягоды, мед и птичьи яйца. В это время года плодов было много, и поэтому он не чувствовал в мясе никакой потребности.

Он еще продолжал возиться около трупа, как вдруг услыхал пронзительный крик и, обернувшись, увидал свою подругу с ребенком в волосатых руках, быстро бегущую к нему из леса.

Ни слова не говоря, она подбежала к той акации, с которой только что спустился ее муж, и ловко вскарабкалась на ее вершину.

Недоумевая, он отправился вслед за подругой и догнал ее на одной из верхних веток дерева.

Отсюда открывался далекий вид на окрестности – лес, лагуну, острова и обширную поляну между лагуной и морем.

Жена его молча протянула руку по направлению к морю.

Вглядевшись, он увидал на берегу моря огромное стадо черных рогатых зверей, точь в точь таких, каким был зверь, пораженный динозавром.

На лице человека появилось выражение явного недовольства. Он только что был свидетелем дикого нрава этих животных и мысленно поздравлял теперь себя и подругу с тем, что они жили на деревьях.

Человек недавно стал обитателем побережья большой лагуны.

Это место нравилось ему изобилием плодов, источников с вкусной студеной водой и отсутствием наиболее опасных врагов его – черного пещерного льва, красного медведя и главного бича человеческого племени – непобедимого саблезубого тигра.

Убедившись в пригодности места, он построил для себя и семьи жилище на ветвях густой, толстой и высокой акации, с вершины которой он теперь обозревал окрестности. Соединив крупные ветви сетью переплетенных мелких, он устроил род площадки, на которую набросал хвои и мха. Таким путем образовалось мягкое, уютное ложе, которое он окружил с боков и сверху более плотной сетью ветвей для защиты от дождя и ветров.