Йордан Табов - Когда крестилась Киевская Русь?

7) уй — уйчо

Слово «уй» — диалектная форма (наряду с «уйчо» и "вуйчо") болгарского слова, которое переводится как “дядя”. Оно требует особого внимания, так как у него нет точного аналога в русском языке. Дело в том, что русскому “дядя” соответствует и еще одно болгарское слово — “чичо”. Разница между “уйчо” и “чичо” состоит в том, что “уйчо” — это брат матери, а “чичо” — брат отца.

В современном литературном болгарском языке предпочтение дано форме "вуйчо".

Слово “уй” является хорошим доводом в пользу болгарских связей ключницы княгини Ольги.

8) Добрин

Брата «Малки» — матери Владимира — звали Добрыня. Как отмечает В. Николаев, это — редкое русское имя, которое очень близко к распространенному болгарскому имени Добри [42] Одного из непосредственных учеников и последователей “еретика” Богомила звали Добри. Богомильство обсудим в последних двух главах. (НИКВ с. 100), а Чилингиров указал и на еще более близкое болгарское имя Добрин. Если нужно «перевести» имя Добри или Добрин на русский язык, то для этой цели больше всего подходит именно "Добрыня".

Теперь рассмотрим имена и слова 4)-8) в совокупности. Три из них — "Малка",

"Малъкъ" и «уй» — четко указывают на болгарский язык; остальные два — «Любечанин» и «Добрыня» — не обязательно связаны с Болгарией, но и не противоречат такой связи, скорее наоборот.

Поэтому рассмотрение этой совокупности имен и слов ведет к выводу, что при дворе киевского князя Игоря были люди с болгарскими именами и прозвищами.

А теперь обсудим существующие версии о происхождении «Малки»: (1) из русских, (2) из варягов, и (3) из болгар.

Последняя означает, что Ольгина ключница, доверенное и приближенное к ее интимной личной жизни лицо, была болгарского происхождения; а это является веским доводом в пользу болгарского происхождения и самой Ольги.

На первый взгляд кажется, что версии (1) и (2) как будто удаляют нас от возможных связей Ольги с Болгарией и делают более вероятным соответственно русское или же варяжское происхождение Ольги. Но это не так. В самом деле, предположим, что «Малка» была "варяжского рода". Тогда мы сталкиваемся с фактом, что при Киевском княжеском дворе даже варягам давали болгарские имена-прозвища и называли по-болгарски варяжские родственные связи (Владимира с дядей — «уем» Добрыней). Это еще больше убеждает нас в заметном болгарском влиянии при дворе киевских князей и тоже свидетельствует в пользу болгарской версии о происхождении Ольги. То же самое рассуждение работает и если мы допустим, что «Малка» происходила из русских.

9) Ольгины уговоры

Когда Святослав собирался в поход против Болгарии, Ольга уговаривала его отказаться от этой затеи (НИКВ с. 99). В. Николаев видел в этом желание Ольги предотвратить войну сына с ее родственниками в Болгарии (НИКВ с. 99).

10) Казна Бориса и болгарские церкви

В. Николаев пишет, что болгарское происхождение Ольги могло бы объяснить особенности политики Святослава и Владимира в отношении Балкан и Болгарии. Ссылаясь на М. Г. Попруженко, он подчеркивает:

"Мы должны отметить факт, что во время своего пребывания в Болгарии Святослав относился с почтением к болгарскому царю Борису II; Борис сохранил свой трон и все знаки верховной власти. Взяв болгарскую столицу Преслав, Святослав не посягнул на казну болгарских царей, а также, что особенно важно, Святослав и его дружина отнеслись с исключительным почтением ко храмам в Болгарии." (НИКВ с. 102; ПОПР)

Сохранение царской казны, трона Бориса, церквей — все это находится в разительном контрасте с тем, как русская армия отнеслась к византийцам, и византийская армия — к болгарам. Напомним читателям, что после своих первых военных успехов Святослав заключил договор с болгарским царем, и вдвоем они стали воевать против византийцев; цель войны — по словам самого Святослава — была прогнать византийцев с Балканского полуострова, так как они "не имеют права на Европу" (ДИА с. 56). Взгляд Святослава на историческую и политическую обстановку на Балканах, на то, какие народы являются исконными жителями этих земель, противоположен современным историческим концепциям. В то же время он подтверждает выводы, к которым приводит Хронологическая Диаграмма.

11) Середина владений Святослава

Еще Карамзин подметил странную метаморфозу, произошедшую со Святославом во время его похода в Болгарию. Он как бы «забыл» о своей родине или поменял ее на свои новые завоевания. Цитируя по "Повести Временных Лет" его слова

"… ибо в столице Болгарской, как в средоточии, стекаются все драгоценности Искусства и Природы, яко то есть середа земли моей." (КАР т. 1 с. 107 и ком. с. 110),

Карамзин не сдержался и выразил свое удивление по поводу его "болгарского патриотизма":

"… но Болгария не могла быть серединой его владений; или он в гордости мечтал, что Греция, Венгрия и Богемия должны от него зависеть?"

Вернемся к мнению Святослава о “середе земли своей”. Далее автор ПВЛ продолжает его слова, что в нее стекаются все блага: из греческой земли — золото, паволоки, вина, разнообразные плоды; из Чехии и из Венгрии — серебро и кони; а из Руси — меха и воск, мед и рабы.

Посмотрим еще раз на это сведение глазами нашего современника А. Зельцера, который отмечает в нем еще одну деталь: для Святослава не только болгарский Переяславец является центром его земли, но и как бы по отношению к этой земли Россия находится в ряду иностранных держав. Зельцер задает вопрос (ЗЕЛЬ): “Почему Святослав называет эту землю своей, мало того — еще и утверждает, что это — середина “его” земли?” и продолжает: допустим, он считает земли по Дунаю своими по праву завоевателя. Но почему тогда он зовет Переяславец “серединой” своей земли? Ведь “его” земля — это, разумеется, прежде всего необозримые просторы от Новгорода Великого на севере до Переяслава на юге, от Карпат на западе до Волги и Дона на востоке. Если бы даже Святослав объявил своими все земли Восточной Европы до самого Дуная, то и тогда город на Дунае — это край, а никак не середина. К тому же из приведенного заявления Святослава вытекает, что Русь вообще лежит за пределами “его земли”. Русь поставлена в ряд иностранных держав: Греческая земля (то есть, Византия), Чехия, Венгрия, Русь. Что же тогда для Святослава “своя земля”? Остается предположить, что “своей землей” в этом контексте Святослав считает Болгарию или, по меньшей мере, часть ее. Ведь именно Болгарию он не называет среди внешних источников благ, стекающихся в Переяславец. Какие же основания могли быть у Святослава считать Болгарию своей землей в большей даже степени, чем Русь?