Бернар Эйвельманс - Чудовища морских глубин

Характер морского змея кажется довольно миролюбивым: не было случая, чтобы этот колосс напал на наблюдавших за ним людей, даже если в него стреляли из ружей. Нрав у него игривый и жизнерадостный, очевидцы часто наблюдали за его прыжками и кульбитами. Он часто появлялся на виду в хорошую погоду и встречался, пожалуй, во всех морях и океанах, за исключением прибрежной части Антарктиды".

Почему его встречают только летом?

Таким образом, морской змей представляется настоящим космополитом. Если его чаще встречали в Атлантике и реже в Тихом океане или Индийском, то Удеманс объясняет это тем, что Атлантический океан является настоящей "столбовой дорогой народов". Я сам должен признать, что по мере того, как проходили столетия и появлялись новые морские пути, сообщения о неожиданных встречах из недавно еще мало посещаемых, удаленных районов становились все более частыми. Эта тенденция, как мы увидим в дальнейшем, будет только усиливаться в течение XX века: в то время как сообщения о новых встречах стали немного более редкими из морей с оживленными морскими торговыми путями, их число из новых зон морского судоходства, в частности из Тихого океана, увеличилось.

Хотя и космополит, морской змей имеет свои предпочтения. Особенно это касается климатических условий. Его голландский биограф показал, что монстр явно неравнодушен к хорошей погоде. Его практически всегда встречали в теплое время года при ярком солнце и спокойном море. Кроме того, изучение мест, где он попадался на глаза очевидцам, показывает, что он отдает предпочтение теплым океаническим течениям. Короче, он явно выражает склонность к теплу. И именно поэтому его летом встречали в основном в северном полушарии, а зимой он мигрирует в южное полушарие, где в это время наступает лето. Так как большинство оживленных морских путей находятся в северном полушарии, понятно теперь, почему в основном только летом морской змей заставляет говорить о себе!

После всего, что мы узнали, Удемансу остается только уточнить, что же представляет собой этот морской монстр, о котором уже известно так много.

Согласно гипотезе голландского зоолога, морской змей, за которым он сохраняет, уважая приоритет, название Megophias, предложенное в 1817 году Рафи-неском, является не рептилией, а млекопитающим, чем-то вроде гигантского тюленя с вытянутой шеей.

По его реконструкции, животное имеет, как и тюлень, четыре перепончатые конечности-ласта, горбы - утолщения на спине, обязанные своим происхождением слою подкожного жира, и веретенообразную голову. Но Удеманс строит свои выводы на довольно шатком основании: во-первых, на том факте, что животное было несколько раз описано выбрасывающим фонтаны пара при дыхании,- отсюда предполагается его теплокровность и принадлежность к млекопитающим. Так как никто не оспаривает, что иногда эти фонтаны сдвоенные и исходят во всех известных случаях из окончания морды, а не из вершины головы, делается вывод, что животное дышит ноздрями. Следовательно, это не китообразное,, по крайней мере не принадлежит к современным китам. Все киты имеют только одну пару плавников. Отсюда вывод, что Megophias должны принадлежать к другой большой группе морских млекопитающих, возможно ластоногим. Осталось сделать только шаг.

"С другой стороны,- замечает Удеманс,- зверю приписывают гладкую на вид, за редким исключением, кожу, во всяком случае лишенную чешуи. Кроме того, очень часто очевидцы указывают на наличие гривы, которая характеризует самца, и особенно вибриссов, то есть усов, которые также свидетельствуют в пользу гипотезы, указывающей на его принадлежность к млекопитающим, а точнее, к ластоногим".

Кроме того, Удеманс считает маловероятным присутствие морского пресмыкающегося в холодных морях, подобных тем, что омывают берега Гренландии, Исландии и Норвегии.

Голландский ученый, как мы уже знаем, не останавливается на этом, он идет дальше и закрепляет за морским змеем место в генеалогическом дереве млекопитающих - на ветви ластоногих, где другие ответвления занимают моржи, настоящие тюлени и ушастые тюлени.

Мы уже знаем судьбу этой гипотезы Удеманса. Было бы нечестным с нашей стороны придираться к деталям его генеалогической теории, ведь она вполне согласовывалась со знаниями того времени, которые теперь устарели. Но в главном его гипотеза не потеряла своей ценности и сегодня: Megophias вполне может быть и ластоногим. Но действительно ли это так? Больше того, является ли Megophias вообще млекопитающим?

Могли ли морские пресмыкающиеся иметь гладкую кожу и теплую кровь?

Станем на мгновение адвокатами самого дьявола. Признаем, что, хотя и очень тщательно выполненное, исследование Удеманса далеко от того, чтобы быть абсолютно убедительным и доказательным, особенно в том, что касается определения природы морского змея.

Во-первых, своим внешним обликом Megophias скорее похож на плезиозавра, чем на любого из млекопитающих. Но это еще не все. Некоторые из свидетелей, наблюдавшие эту змееподобную бестию достаточно близко, говорят о наличии у нее чешуи. Ошибка в наблюдении, утверждает Удеманс. Даже если это допустить, то надо признать, что нет никаких доказательств того, что такие прекрасно адаптировавшиеся к водной стихии рептилии, как плезиозавры, не могли иметь совершенно гладкой шкуры, потеряв чешую в процессе эволюции. Среди рыб наблюдается иногда подобный феномен, примером могут служить угри, и в то же время у наиболее приспособившихся к морской жизни млекопитающих, таких, как китообразные, совсем нет шерсти. Наконец, не забудем одного из самых редких сейчас представителей морских рептилий - кожистую черепаху (Dermochelys coriacea) - она уже не имеет чешуи ни на голове, ни на шее, ни на плавниках, а все, что осталось от панциря, превратилось в нечто вроде толстой, как бы выдубленной кожи.

Во-вторых, мы совершенно определенно знаем, что некоторые крупные рептилии мелового периода были лишены чешуйчатого покрова. В 1908 году натуралист из Канзаса Чарлз Стернберг обнаружил в слоях песчаника, относящихся к верхнему мелу, мумифицированные останки траходона, морского родственника игуанодона, с утиноподобным клювом. Его кожа была тонкой, усеянной бугорками, как мяч для игры в гольф, но совершенно лишена чешуи.

Остается, конечно, вопрос с усами. Но по размышлении можно заметить., что до Удеманса только старик' Понтоппидан недвусмысленно говорил о них. Что касается пресловутой гривы, она могла состоять и из материала, отличного от шерсти или волоса: кожные выросты некоторых земноводных, например странная бахрома волосатой лягушки, и гибкие лучи плавников некоторых рыб могут вполне сойти за гриву. Удеманс объясняет, что это украшение, замеченное у одних особей и не наблюдавшееся у других, является признаком полового диморфизма, как у львов, например. Но отметим, что у гривастых тюленей, к которым, по Удемансу, морской змей значительно ближе, самки имеют это украшение так же, как и самцы! Напротив, у многих современных видов ящериц - и ничто не мешает допустить, что этого не может быть у крупных пресмыкающихся,- кожные наросты, такие, как спинные гребни, подгрудки, шипы, зоб, почти всегда более развиты у самцов, если они у них, конечно, есть. Это особенно бросается в глаза у игуан, анолисов, драконов и василисков.