Шерри Шерри Зонтаг - История подводного шпионажа против СССР

Цели операций подлодки «Парч» легко угадать, и нет сомнения в том, что они отражают более широкую заинтересованность ВМС США в разведсведениях. Так, в январе 1997 года Иран получил свою третью подлодку типа «Кило». В 1997 году на обложке ежегодника военно-морской разведки «Мировые претенденты в подводных силах» помещена фотография китайской подлодки и ее экипажа. Внутри этого выпуска ежегодника помещен подробный перечень стран, которые представляют потенциальную угрозу, включая две азиатские страны – Китай и Северную Корею. Китай не только использовал подлодку типа «Кило» на весьма опасных участках около берегов Тайваня в 1996 году, но и произвел несколько предупредительных запусков ракет с наземной установки, вынудив Клинтона послать авианосцы США для предотвращения нападения на Тайвань. Китайцы также пользуются российской технологией для разработки своих атомных ракетных подводных лодок и проводят испытания баллистических ракет наземного базирования с дальностью стрельбы, достаточной, чтобы достичь побережья США. Китайские ракеты, падающие в океан во время испытаний, в случае их поднятия со дна окажутся бесценными для США. Наконец, резко возросла озабоченность в отношении Северной Кореи. Эта страна неоднократно использовала дизельные подлодки для проникновения диверсантов в Южную Корею.

«Парч», как и другие многоцелевые подлодки, продолжают проведение шпионских операций. Программа, начавшаяся с первыми признаками «холодной войны», продолжается.

Командир-подводник однажды договорился со своей женой, что когда он будет находиться в море, в определенное время ночи каждый из них будет смотреть на одну и ту же звезду. Но она точно не знала, когда ее муж сможет поднять свою подводную лодку на перископную глубину, когда ему удастся взглянуть на небо. Каждую ночь в обусловленный час она смотрела на их звезду, прекрасно понимая, что в это время он, по всей видимости, бесшумно продвигается в глубинах океана. Ею двигала надежда, что, по крайней мере, хотя бы однажды их взгляды сойдутся на их звезде. Это продолжалось каждую ночь до тех пор, пока муж не вернулся домой.

Этим двоим повезло. Нервное напряжение, вызванное длинными месяцами в море, и плотная завеса секретности приводили к тому, что многие пары распадались. Ни один анализ итогов подводной войны не может обойтись без учета человеческого фактора. Подводники отдавали месяцы, годы, а то и десятилетия тому, чтобы построить наилучшую систему обороны против ядерной угрозы с моря.

Подводники изо всех сил старались отслеживать передвижения советских ракетных подлодок. Только с помощью подлодки можно идти за советским подводным крейсером, следить за работой его экипажа и стараться выяснить, куда он направится в случае получения приказа на проведение залпов. Постепенно, по крупицам, накапливался опыт. Но как только появлялся новый тип советских подлодок или изменялась тактика слежения за ними, почти все приходилось начинать заново.

Подводники, помимо прочего, заглядывали в умы советского военного руководства. Опытный командир американской подлодки мог мысленно представить себя на месте командира советской лодки и понять его психологию.

Особый флот подлодок, оборудованных устройствами для прослушивания телефонных кабелей, позволял узнавать, как советские морские военачальники описывали свои неудачи, подвергали критике отдельные операции и реагировали на угрозу американского ядерного удара. Это была редкая и очень важная возможность понять своего противника именно в тот момент, когда обе сверхдержавы могли начать войну одним нажатием кнопки.

Агенты, спутники, самолеты-шпионы вкупе с подводными силами – все работали на сбор информации о советской военной технике: что именно строится и каковы тактико-технические параметры новинок. Однако понять психологию русских было гораздо труднее. В конце концов, даже прослушивание телефонных разговоров не могло полностью раскрыть мысли советского руководства или отразить масштабы политического и экономического кризиса, разгорающегося в этой всегда загадочной для западного человека стране. Но записи перехвата представляли собой наилучший из имеющихся разведывательных инструментов, даже несмотря на то, что собранная и доставленная на базу информация зачастую была месячной давности.

Люди, «обслуживавшие» эти кабели под водами Баренцева и Охотского морей, знали, что они серьезно рискуют. Система самоуничтожения лодки постоянно напоминала им об этом. Даже конкуренты военно-морской разведки – высшие офицеры ЦРУ – признавали, что прослушивание телефонных кабелей было самой опасной из всех долгосрочных разведопераций эпохи «холодной войны». Эксклюзивность и окружавшая их аура опасности вызывали особое уважение.

В то время когда спутники заменили собой большинство самолетов-шпионов и сделали процесс сбора разведданных более безопасным и деликатным, подводные лодки продолжали напрямую противостоять Советскому Союзу. И это выделяло подлодки в отдельную категорию как среди средств сбора разведывательной информации, так и среди всех вооруженных сил. Подводники прекрасно знали, что они являются частью особенного рода войск, который не просто действует против условного противника в каких-то военных играх, а реально сталкивается с врагом практически ежедневно.

Всегда присутствовал огромный риск, что какой-то несчастный случай с подлодкой может дестабилизировать обстановку и разжечь настоящий военный конфликт. Время от времени публично высказывалось мнение, что такое может произойти всякий раз, когда подлодку засекали в советских территориальных водах, и что за любым подводным столкновением обязательно последует акт возмездия. Вне всякого сомнения, командиры некоторых подлодок, в погоне за высокой оценкой, брали на себя слишком много. Однако когда ВМС США и разведуправления взвешивали возможность жесткого противодействия со стороны СССР, то исходили из следующего: русские ведь тоже засылают к нам своих шпионов. Адмирал Джеймс Д. Уоткинс, бывший глава военно-морских операций и министр энергетики, однажды заметил: «Шпионов время от времени обнаруживают. Ну и что? В этом нет ничего удивительного – в эту игру вовлечены все». Он продолжил: «До тех пор, пока мы, проводя разведоперации, явно не нарушаем принятых нами соглашений или международных договоров, которые мы подписали, игра будет считаться справедливой. За это нам не надо извиняться. Мы должны делать это – ведь это наша работа».

Однако следует признать, что в словах адмирала «явно не нарушаем» и «подписанных нами договоров» присутствует двойной стандарт.