Георгий ЖУКОВ - Георгий Жуков. Стенограмма октябрьского (1957 г.) пленума ЦК КПСС и другие документы

Председательствующий тов. КИРИЧЕНКО.

Слово предоставляется т. Хрущеву.

Товарищи, я хотел бы здесь сказать в виде справки, потому что т. Конев написал записку в Президиум ЦК [218]по поводу того, что одним из выступавших товарищей было сказано об особой дружбе т. Конева с Жуковым. Он говорит, что это неточно было сказано.

Насколько я знаю, если взять период войны, то это были антагонистические Маршалы — Жуков и Конев. И тут немножко и Сталин содействовал этому. Если взять наступление на Берлин, то во взятии Берлина участвовал и Конев, он был на левом фланге у Жукова. [219]

И потом, когда Конев выступал, это по партийным соображениям было надо, он по-холопски выступал, я не был на том главном Совете, тогда меня в Москве не было, но я считаю, что это правильно было сделано. А сейчас, я беседовал с т. Коневым, он говорит — я, как солдат, как первый заместитель, я, конечно, все делал, чтобы не дать повода к тому, что у нас есть какие-то разногласия. Я думаю, что члены Пленума ЦК правильно это поймут и у нас нет оснований к тому, чтобы это бросало какую-то тень на т. Конева. Тов. Конев — член ЦК, старый член партии, [220]был верным членом партии и есть достойный член ЦК, таким он и остается.

Голос из президиума. Правильно.

ХРУЩЕВ. Я хотел бы еще дать такую справку. Тут выступал товарищ и говорил, как это получилось, что Желтов — начальник Политуправления Советской Армии не оказался избранным на XX съезде партии в руководящие органы партии? Я, товарищи, даю справку ЦК, что когда был предварительно составлен список для голосования в члены ЦК, кандидаты и члены Ревизионной комиссии, я сейчас не помню один ли я был, или кто-нибудь еще со мной был из членов Президиума ЦК, но я показал военных товарищей, а так как не всех я лично знал и другие товарищи не знали, тем более, что это очень серьезный вопрос, мы посоветовались с тов. Жуковым. Сейчас я не помню, но в списках не то членов, не то кандидатов был и тов. Желтов. Когда стали обсуждать, я не помню, но, видимо, первым был Желтов. Тов. Жуков выразился тогда так: это, — говорит, — бездельник, плохо работает и очень страдает политработа. Нам нужно поднять политработу и, видимо, его нужно будет заменить, поэтому будут трудности с заменой.

Я лично, если говорить о моей собственной персоне, сейчас вижу, что неправильно сделал. Но я должен сказать, что всегда относился с уважением к Жукову во время войны и очень переживал, когда Жуков был в опале. Я тоже считал это неправильным. Я знал тов. Желтова и очень хорошего мнения был о Желтове, когда встречался с ним во время войны. Но тов. Желтов сам знает, что я очень короткое время с ним соприкасался, я не помню не то на Воронежском фронте было…

Голос. На Донском фронте.

ХРУЩЕВ. На Донском фронте.

Очень небольшое время я с тов. Желтовым встречался. Правда, от других слышал о нем хорошее мнение, в частности и от тов. Кириченко.

Но если взвесить, то я склонился в отношении доверия к мнению Жукова, как к мнению министра обороны. И я счел, что может быть кандидатуру Желтова не стоит выдвигать на голосование. Но этот вопрос не один я решал, а все члены Президиума. Я просто говорю о том, как было.

О Захарове. Наиболее вероломно поступил тов. Жуков с Захаровым. С тов. Захаровым лично — а это имеет значение — во время войны я никогда не встречался, потому что он действовал на других участках фронта. Лично его я не знал.

Когда дошло дело до Захарова — командующий округом — то я точно помню, что когда спросили Жукова, то он сказал — Захаров молодой еще.

Голос. С 1917 года член партии.

[ХРУЩЕВ.] Недавно была опубликована в журнале фотография участниковштурма Зимнего Дворца, и Захаров участник этого штурма.

Я не хочу сравнивать, но все же не могу обойти молчанием и тов. Лучинского, который показал младенчество в понимании партийности, но оказался взрослее Захарова, члена партии с 1917 года. Захаров оказался молодым.

Голос. А Лучинский после войны в партию вступил.

ХРУЩЕВ. Мы упрека не делаем за то, что после войны вступил, приветствуем. Но так грубо отвести Захарова? Тов. Козлов говорил, что Захаров тяжело переживал, буквально до слез такую оценку.

Это я считаю вероломством. Уже тогда была комбинационная непартийная линия, не деловые соображения, а как-то по носу определялось, нравится мне этот нос или нет.

Разве может так подходить к члену партии такой человек, который занимает такой высокий пост, как пост министра обороны.

Только на активе первый раз [221]и сегодня я не только думаю против Жукова, но и выступаю открыто. Никогда, нигде я не выступал против Жукова, никогда ни с кем не говорил против него.

Сталин мне приписал такую глупую мысль, что когда-то во время войны якобы я рассказал Сталину, что Жуков, приезжая на фронт, берет землю, нюхает ее и определяет — можно ли наступать или нет. Я сказал тов. Сталину, что никогда такими глупостями Жуков не занимался, а я тем более не мог этого сказать. Может быть он и сам это выдумал. Булганин и Микоян знают, что он об этом несколько раз говорил.

Голос из президиума. Правильно, правильно.

[ХРУЩЕВ.] Когда Жуков был в опале, то казалось бы — если бьют, то почему и мне не лягнуть. Но я считал, что это было бы противоречивым в моем понимании оценки Жукова.

Когда Жуков был в опале, мне Сталин говорил — Вы хвалили Жукова, а вот Жуков, говорят, землю нюхает Я сказал — хвалил Жукова и сейчас считаю, что Жуков как военный показал себя очень достойно.

Как военный — я это и сейчас считаю — он должен сохраниться. А как политический деятель, он оказался просто банкротом, и не только банкротом, а даже оказался страшным человеком. Военная специальность — это особая индивидуальность. Мы это специальное проявление индивидуальности высоко ценим и награждаем людей. Запустили ракету [222]—дали ордена; эги же люди запустили спутник [223]— дали еще раз ордена. И впредь должны поощрять тех, кто работает, прославляет нашу Родину и укрепляет боеспособность наших Вооруженных Сил и нашей советской страны. Но когда люди начинают покушаться на святая святых, никакие дружеские и другие соображения не могут быть препятствием к тому, чтобы правильно понять, раскритиковать и принять нужные меры.

И докладчик, и выступавшие члены и не члены ЦК, гражданские и военные коммунисты правильно говорили, что Вооруженные Силы — это основное. Сейчас, после смерти Сталина, наша страна выдержала экзамен, если говорить о Центральном Комитете партии. Сталина мы критиковали, партия его критиковала, Сталин много извращений допустил, перед ним дрожали, но в смысле незыблемости строя, страны в народе говорили, что мы сидим за Сталиным, как за каменной горой. Это была суть всей его жизни. И Сталин перед смертью говорил вот умру, а вы ведь слепцы, вас как котят передушат и вы не почувствуете врагов.