Михаил Брайчевский - Утверждение христианства на Руси

Исходя из побочных летописных сообщений, можно прийти к выводу, что у Владимира Святославича и после принятия христианства сохранились напряженные отношения с киевской иерархией. Возникли они, вероятно, еще в период третьего антихристианского террора. Имеющиеся в нашем распоряжении документы свидетельствуют о том, что, став христианином, Владимир доверял церковные дела не митрополиту, а Анастасу Корсунянину, считая его фактическим руководителем русской церкви. Под 988 г. читаем: ”Володимеръ же поимъ царицю, и Настаса, и попы Корсуньскыя, мощи святаго Климента, и Фива, ученика его… а самъ прииде Кыеву” (далее идет рассказ о крещении киевлян) [250, с. 101]. Митрополит и киевские священники не упомянуты ни единым словом. Каково было их участие в обращении народа — неясно.

Анастасу была доверена Богородичная церковь (Десятинная), построенная в качестве кафедрального храма [там же]. В ней служили ”попы корсуньскыя”, а не местные [там же]. Анастасу была отдана и десятина, назначенная великим князем на содержание древнерусской церковной организации [там же, с. 109]. Одно из житийных произведений называет Анастаса даже епископом, хотя он был простым пресвитером [748, с. 35].

Трудно сказать, кто более виноват в сохранении напряженной обстановки — Владимир или митрополит. Казалось бы, оба должны были стремиться к нормализации отношений, однако компромисса достичь не удалось и только смерть (или отставка?) архиерея разрядила атмосферу. Назначенный на русскую кафедру Иоанн сумел привести реальное положение дел в соответствие с официально признанным модусом. В результате появился Церковный устав Владимира, который по примеру аналогичного устава Аскольда санкционировал византийское церковное право на Руси [453, с. 235—254].

Как звали предшественника Иоанна, нам не известно. В списках киевских митрополитов, как отмечалось, Иоанн назван сразу за Леоном, который, в свою очередь, идет за Михаилом Сирином. Попробуем разобраться в этих именах, из которых наиболее проблематичным является Леон. Не исключено, что именно он был рукоположен Фотием сразу же после кончины Михаила. Правдоподобны и другие варианты. Не был ли, скажем, Леон тем архиереем, которого послал на Русь патриарх Игнатий после свержения непримиримого Фотия? Нельзя исключать и гипотезу, согласно которой Леон занимал киевскую кафедру в 80-х годах Χ в., то есть в период крещения Владимира, и был непосредственным предшественником Иоанна I.

Рассмотрим эти вопросы более детально. Между смертью Михаила Сирина (первого киевского иерарха) и актом 988 г. прошло 125 лет. Понятно, что за это время на русской кафедре должны были смениться несколько лиц — очевидно, не менее пяти, а возможно, и больше. Среди них, вне всякого сомнения, был и Леон. Возникает вопрос: куда падает хронологическая цезура — в интервал между ним и Михаилом или же ним и Иоанном, а возможно, между тем и другим (что также нельзя исключать) ? Все три варианта выглядят вполне правдоподобно.

Однако существуют некоторые материалы, позволяющие склонить чашу весов в пользу раннего варианта. В Никоновском своде (чьи сведения основываются на тексте ”Летописи Аскольда”) читаем: ” Леонтъ митрополитъ Кiевскiй и всея Руси [32] . Того же лђта взя Владимеръ у блаженнаго патриарха Фотья Констянтиноградскаго митрополита Кiеву и всей Руси Леонта, и бысть радость велiа въ людехъ” [440, с. 64]. О том, что Леон был рукоположен Фотием, свидетельствуют и другие тексты [441, с. 478].

Существует каноническое произведение ”Леона, митрополита Руси” ”Про опресноки”, представляющее собой антилатинский трактат [420, с. 61; 452, с. 115—132; 496, с. 27—45]. Написанный греческим языком, он содержит полный титул автора: … Λέοντος μητροπολίτου της ’εν ’Ρωσία Πρεσθλαβας. Сохранились многочисленные списки этого произведения, естественно, в более поздних автографах. Имеющиеся источники свидетельствуют о его популярности за пределами Руси (в частности, в Охриде) — не позднее начала XI в. Достоверность документа не вызывает сомнения [180, с. 265; 331, с. 219; 420]. К сожалению, точной даты трактат не имеет [834, Col., 1360]. Однако тематика (полемика против латинян) делает маловероятным отнесение его ко времени Владимира. А. Н. Попов, например, уверенно относил написание произведения к IX в. [496]. Мы считаем, что Леон действительно был вторым киевским митрополитом, сподвижником Фотия, присланным на Русь после кончины Михаила Сирина.

Как же звали предшественника Иоанна? Согласно утверждению ”Церковной истории” Никифора Калиста Севастийского, во времена Василия II был назначен на Русь митрополит Феофилакт Севастийский [420, с. 91; 500, с. 134—135; 829]. Дата назначения не названа, однако это не могло произойти позднее 991 г. [420, с. 91]. Следовательно, возможный хронологический диапазон определяется в рамках 976—990 гг. Вполне правдоподобно, что крещение Владимира происходило именно при этом иерархе. Возможно даже, что захват власти Владимиром произошел во время его понтификата.

Имя Иоанна как русского митрополита (архиепископа) [33]упоминается не только в списках высших киевских иерархов, но и в других источниках, связанных, в частности, с канонизацией Бориса и Глеба [707, с. 60—61]. Иоанну принадлежит первое произведение из этого цикла — ”Служба Борису и Глебу” (около 1020 г.). Он пережил Владимира и продолжал выполнять свои функции до 30-х годов XI в., когда его сменил Феопемпт — первое лицо на киевской кафедре, чьи прерогативы митрополита никогда не вызывали дискуссий.

Структура киевской митрополии времен Владимира известна частично. Сколько епископий и какие именно входили в ее состав — не знаем. Во времена Аскольда Михаилу Сирину подчинялись шесть архиереев, из числа которых двое пребывали в Киеве, а четыре действовали на периферии. Сохранилась ли эта структура и позже, никаких свидетельств нет. Проблема усложняется невыясненностью вопроса о географическом распространении христианства в те времена [111, с. 84; 180, с. 163—179; 331, с. 215]. Не вызывает сомнения обращение Новгородской земли, которое, по свидетельству источников, осуществлялось через преодоление сопротивления со стороны местного населения, в том числе — с применением оружия [34][653, с. 112—113]. Новгородский епископ Иоаким, упоминаемый в разных источниках, в частности, в списках новгородских архиереев [441, с. 160, 163, 473, 551 и др.], — особа реальная. Его записи использованы местными летописцами более позднего времени [35].

Сообщения о крещении якобы в конце Х в. Суздальско-Ростовской земли, об основании там города Владимира и Владимирской епархии вообще не соответствуют действительности (о чем речь шла выше). Владимир-на-Клязьме основан правнуком ”равноапостольного” князя — Владимиром Мономахом. Однако сведения о ростовском епископе Феодоре, посвященном в сан при Владимире Святом, считаем достоверными. Он рукоположен около 990 г., но вскоре был вынужден бежать от неподдатливых мерянских язычников; перебрался в Суздаль, но в 1010 г. вернулся в Ростов. В 1014 г. переехал в Киев, где и умер в 1023 г. [36]