И. Сапожникова - Мечта о русском единстве. Киевский синопсис (1674)

Индивидуальная позиция автора, а он сторонник общерусской идеи, скрывается и за традиционным для летописания этикетом . Например, для обозначения разделенных во времени событий и лиц используется одна и та же словесная формула. «Погаными», то есть язычниками, названы автором «Синопсиса» печенеги, половцы, татаро-монголы, турки и крымские татары, в разное время противостоявшие русскому народу и государству. «Самодержцем Всероссийским» синоптик именует Владимира Святого, Ярослава Мудрого, Владимира Мономаха, Александра Невского, Ивана Калиту, Алексея Михайловича и Федора Алексеевича Романовых, что лишь внешне является формой вежливого титулования. На самом деле за этим скрывается продвижение идеи непрерывности и преемственности русской государственности.

Легкость и изящество, с какими автор «Синопсиса» направляет внимание читателя и формирует у него правильную оценку событий, связность и логичность повествования, гармония между формой и содержанием, – все это определило особую роль этого труда в формировании русской исторической науки. На протяжении целого века «Киевский синопсис» исполнял роль учебника русской истории.А затем, будучи оттеснен историческими трудами М.В. Ломоносова, М.М. Щербатова, В.Н. Татищева, Н.М. Карамзина и др., стал артефактом как русской истории, так и отечественной историографии.

Автором «Киевского синопсиса» является Иннокентий Гизель(Кгизель), на пике своей карьеры – ректор Киево-Могилянской коллегии и архимандрит Киево-Печерской лавры.

Некоторые исследователи высказывают сомнения в его авторстве, точнее, в единоличном его авторстве. Основные пункты этой критической позиции таковы: 1) в главе 111 о нем говорится в третьем лице («всечестный господин Иннокентий Гизель»), 2) произведение содержит отрывки, различающиеся рядом текстовых особенностей.

По жанру «Синопсис» – компилятивное произведение, включающее выдержки из других, также частью компилятивных сочинений. Упоминание Иннокентия Гизеля как участника встречи московских и казацких войск в Киеве, с одной стороны, может быть объяснено принятым в литературных трудах переходного этапа этикетом. И, с другой стороны, участие другого автора в работе над составлением «Синопсиса» не лишает Иннокентия Гизеля роли основного организатора, руководителя и идеолога этого литературного проекта.

Иннокентий Гизель (1600–1683) родился в г. Кенигсберге, в польской Пруссии. Семья его принадлежала к реформатскому (или иначе – протестантскому) направлению в христианстве. Переселившись в юности в Киев, Иннокентий Гизель перешел в православие и принял монашеский постриг. По некоторым сведениям, он начал свое образование в Киевском братском училище, а затем по рекомендации своего наставника митрополита Петра Могилы был послан учиться за границу. Гизель закончил свое обучение курсами истории, богословия и юриспруденции в Львовской латинской коллегии. С 1645 года он последовательно был игуменом нескольких православных монастырей. А в 1647 году Петр Могила завещал Иннокентию Гизелю титул «благодетеля и попечителя киевских школ» и поручил надзор за Киево-Могилянской коллегией. В 1648 году он занял пост ректора этого учебно-просветительского учреждения. Архимандритом Киево-Печерской лавры он стал в 1656 году.

Иннокентий Гизель остался в истории как яркий богослов, проповедник, просветитель, церковный и общественный деятель. В течение своей долгой жизни он был свидетелем и участником судьбоносных для России и православной церкви событий. В 1654 году печерский архимандрит встречался в Смоленске с царем Алексеем Михайловичем, а впоследствии неоднократно писал к нему. Киево-Печерская лавра получала богатые дары от Федора Алексеевича и Софьи Алексеевны.

Иннокентий Гизель действовал в русле церковной и общественной политики Петра Могилы, то есть был сторонником самостоятельности Киевской митрополии и ее пребывания под формальной властью Константинопольского патриарха. Это помешало ему стать таким деятелем общероссийского масштаба, как, например, Симеон Полоцкий, Феофан Прокопович, Дмитрий Ростовский. В истории он остался представителем региональной элиты.

«Киевский синопсис» – свидетельство рождения, поддержания и отстаивания объединительной русской идеи церковными кругами Юго-Западной Руси, находившейся в составе Речи Посполитой. История не раз давала возможность убедиться в том, что объединительные тенденции наиболее ярко проявлялись на периферии стран, земель, ареалов расселения народов. Опасность соседства с чужеродной культурой, гнет чуждой государственности жители окраин ощущают острее, и именно они часто являются инициаторами центростремительных процессов.

Россия же в XVI–XVII веках строила свою государственность на иных идеях. Флорентийская уния 1439 года, падение Константинополя в 1453 году и свержение Ордынского ига в 1480 году – вот основные события, занимавшие великорусское сознание в XV–XVI веках и послужившие точкой отсчета для формирования в умах элиты и народа новой самоидентификационной модели.

Видение России как части единого православного мира, сохраняемого Константинополем – «православным Царством», стало невозможным. Турки, захватившие Царьград, разрушили в русских умах прежнее христианское видение всемирной истории. И здесь пригодилась популярная в средние века концепция «блуждающего Царства».

Старец Филофей, монах Елеазарова Псковского монастыря, в посланиях Василию III Ивановичу, Ивану IV Васильевичу и дьяку М. Мисюрю-Мунехину четко сформулировал идею, уже давно осознаваемую русским обществом, – идею цивилизационной самостоятельности и единоличной ответственности Русского государства за сохранение православного мира. Не гордыня, не спесь, не пресловутые «имперские амбиции» слышатся в текстах Филофея, а историческая обреченность из-за единственно возможного выбора и тяжелая ответственность: «Раскрой глаза, посмотри окрест – и ты увидишь очевидное: нет больше в мире православных стран, некогда прославленных, православной осталась одна Русь, именно она есть православное царство, сам же ты никакой не великий князь, а православный царь», «Так пусть знает твоя державность, благочестивый царь, что все православные царства христианской веры сошлись в едином твоем государстве: один ты во всей поднебесной христианам царь».

Концепция «Москва – третий Рим» послужила основой для возникновения других – инструментарных – идей. Легитимность власти Московских Великих князей и царей обосновывалась традиционно для средневекового сознания: 1) через доказательство сохранения прямой династической преемственности, 2) посредством историй о передаче символов царской власти. Путь, по которому лилась непрерывная река царственной крови и по которому передавались священные символы власти, был таков: Рим ветхий – Константинополь – (Киев) – (Владимир) – Москва.