И. Сапожникова - Мечта о русском единстве. Киевский синопсис (1674)

ПРИСПЕВШУ ЖЕ ЧАСУ осьмому, абие дух южный, или полуденный потягну созади Христианскому засаднаго полку воинству. Тогда Волынец великим гласом возопи: Княже Владимир! час прииде, а время приближися; и паки рече: братия и друзи! ныне дерзайте, сила Божия помогает нам. Богатыри же и все витязи рускии единомысльно выехавше из дубравы, пустишася во имя Господне на Татаров, аки искуснии соколы на журавлев, и ударишася крепко. Татарове же увидевше внезапу много полков Руских и толикое дерзновение к брани, смятошася, и крикнуша глаголюще: увы нам! Русь умудрися; хуждших исправиша прежде с нами на бой, а самыи богатыри сокрывшеся, ныне из засады идут на нас; и обратившеся начаша уступати, и давше плещи своя, побегоша. Рускии же полки силою Божиею и помощию Святых мученик Бориса и Глеба погнаша нечестивых, иже от меча Христианскаго, аки лес на землю кланяхуся и аки трава от косы постилахуся; а бежащии погане горце восклицаху: беда, беда тебе, Мамаю нечестивый, а с тобою и нам пагуба конечная! Христианскии же вои Господа Бога призывающе, нещадно Татаров секоша, яко едва кому от рук Христианских бяше возмощи, убежати; наипаче яко и сами нечестивыи от великаго бою истомишася, и кони их бяху уже зело истомлены. Тогда Мамай видев погибель свою, нача призывати суетныя боги своя, Перуна, Савата, Ираклия, Гурка и мнимаго великаго пособника своего Махомета. Не имея же помощи себе от них, нача свою голову уносити; и абие силою Божиею одолен, побеже с четырьмя Князи своими. Мнози же Рускии воины гониша по них, но не возмогоша постигнути, яко Мамаевы кони бяху меньше истомлены. И тако силою всесильнаго Бога и помощию Святых мученик Бориса и Глеба, яко во видении виде вышереченный Фома Халцебеев, по обою страну реки Непрядвы безчисленное множество побиенных Татаров лежаше.

РУСКИЯ ВОИНСТВА победивше Татаров, возвратишася кождо под свое знамя. Князь же Владимир ста под чермным знамением, и не обреше в полку брата своего, Великаго Князя Димитрия, точию Литовския Князи едины. Повеле же в большую трубу трубити, да соберутся все. Пожда же час, и яко не дождася брата своего, нача с плачем глаголати: братия моя милая, кто виде, или кто слыша своего пастыря, Великаго Князя? и непрестанно по полком ездя рыдаше, кричащи: ныне в поражении пастырь; то кому сия честь будет? и кто победы победник явится? И рекоша ему Литовскии Князи Олгердовичи: мы чаем, яко жив есть, но уязвлен вельми, еда межи мертвыми трупы обрящется. Иный же некто рече: аз пятаго часа видев его крепко биющагося с татарами палицею своею. Иный рече: аз видех его поздее того биющагося с четырма Печенеги, иже належаху на него зело. Потом юноша, Князь Юрьевский, Стефан Новосильский рече: аз видев его пред самым твоим, Княже, приходом пеша идуща с побоища вельми уязвленнаго: но помощи ему не возмогох, яко и сам гоним бех трема Татарины, и едва от них спасохся. Князь же Владимир рече: известно всем вам буди, братия и друзи, аще кто обрящет жива брата моего, Великаго Князя, то по истине первый у него будет рачитель. И разсунушася отроцы по побоищу, ищуще победителя, и наидоша Михаила Бренника убиеннаго в приволоце Великаго Князя; потом Феодора Семеновича Белоозерскаго, чающе Великаго Князя, яко подобен бяше; два же воина Феодор Сабор и Григорий Хлопищев, родом оба Костромичи, мало выехавши с побоища, наехали Великаго Князя Димитриа вельми уязвленнаго, отдыхающа под сению древа березоваго, и изседше с коней, поклонишася ему; и абие Сабор паки к войску побеже и возвести Князю Владимиру глаголя: Князь Великий Димитрий Иванович жив и царствует. Сия же вси Князи и Воеводы слышавше, возвеселишася и скоро побегоша к нему, и прибегши падоша на ногу его глаголюще: радуйся Княже наш! радуйся древний Ярославе! радуйся новый Александре! радуйся светило Земли Российской! радуйся утехо наша! радуйся победителю врагов! Князь же Великий едва проглагола: скажите братия, что деется? и отвеща Князь Владимир: по милости Божией, Государь, и пречистыя Божия Матере и сугубыми молитвами сродников наших, Святых мученик Бориса и Глеба, заступлением же Росийскаго Святителя Петра и прочиих чудотворцов и пособием вооружителя нашего, Преподобнаго Сергия Игумена, и всех Святых ходатайством, побеждены суть врази наши, а мы спасохомся. Тогда Князь Великий радости исполньшися, рече: сей день, егоже сотвори Господь, возрадуемся и возвеселимся в он! и паки рече: велий еси, Господи, и чудна суть дела твоя! вечер водворися плач, заутра радость. Хвалю тя, Господи Боже, и почитаю имя твое святое, егоже ради не предал еси нас врагом нашим и не попустил еси похвалитися над нами иному языку. Сего ради уповаю на тя во веки.

ПРИВЕДОША ЖЕ КОНЯ Великому Князю, и выехал на побоище, и видев множество мертвых любимых своих витязей, нача горько плакатися. Посем узре Татаров четверицею в трупие падших, мало утешися, и обращся рече к Волынцу: воистинну неложна есть примета твоя; достойно есть всегда тебе быти Воеводою. И нача Князь Великий с всеми Князьми и Воеводами ездити по всему побоищу, сердцем же клицаше, слезами умываяся; и наехав место, на нем же лежаша Князи Белоезерстии вкупе побиеннии, иже толма бишася крепко, яко един другаго ради умре; зде же близко лежаше и Микула Василиевичь; над ними же став Великий Князь, нача плакатися и глаголати: братия моя милая, Князи и сынове Русскии, положившии за Веру святую главы своя! аще имате дерзновение у Бога, молитеся за ны. Шед же на ино место и се обрете наперстника своего Михаила Андреевича Бренника и близ его лежаща Семена Мелика и Тимофея Волуевича убиенных; и став над ними Великий Князь восплакася и рече: братия моя возлюбленная! кто тако может за Государя умрети, яко любимец мой Бренник в моем наряде вместо мене выехавши до смерти есть убиенный? и паки рече: о бодрый наш стражу Мелику! твоею стражею мы многажды спасохомся: ты же здравия нашего стрегущи, за нас главу свою положил еси. Прииде же на иное место, и се лежаше храбрый витязь Пересвет чернец и близ его Татарский Голиаф от Пересвета побежденный. Восплакажеся и тамо Великий Князь, и обращся глагола к своим: смотрите, братия, починальника своего Пересвета! Сей бо победи подобна себе богатыря Татарина, от него же многим было пити горькую чашу! и паки ста на месте своем, и повеле трубити в трубу собирательную на собрание всех воев. Добрии же друзи и храбрии витязи со всех стран на трубный глас идяху в собрание весело ликовствующе и песни воспевающе, ово Крестныя, ово Богородичныя, ово Мученичныя, и прочия благолепныя благодарения о толикой преславной победе. Собравшужеся воинству, ста посреде Великий Князь, нача с радостию и с плачем глаголати: братия моя возлюбленная! Князи Рускии и Бояре местные, Воеводы сильныи, и вси сынове всея Земли Руския! нам подобает такожде и впредь служити, а мне о службе вашей тешитися и по достоянию хвалити вас. Внегда упасет мене Бог, а буду на своем столе на Великом Княжении Московском, имам вас дарити изобильно; ныне же сия управим, кождо похороним ближняго своего, да не будут зверем и птицам в снедь телеса Христианская. И стояше Великий Князь за Доном осмь дний, доколе разобраша телеса Христианския от нечестивых, и похорониша Христиан, сколько успеша; а нечестивии осташася зверем и птицам на расхищение.