Марк Солонин - Фальшивая история Великой войны

— 11 ноября 1938 г. Г. Мюллер никак не мог оказаться в Москве. Он был в Берлине, и у него в тот день было очень много дел. В ночь с 9 на 10 ноября 1938 г. по личному указанию Гитлера был проведен всегерманский еврейский погром, вошедший в историю под названием «Хрустальная ночь». Было разрушено и сожжено 267 синагог, 815 магазинов и предприятий, 20 тыс. евреев были арестованы и брошены в концлагеря. Стихийный взрыв «народного гнева» такого масштаба надо было организовать, направлять и контролировать, 20 тыс. человек надо было этапировать в лагеря. Вся эта огромная работа легла на плечи руководителей карательных органов Германии, включая Мюллера, личное участие которого в событиях «Хрустальной ночи» подтверждается множеством свидетельств;

— и Главное управление имперской безопасности (РСХА), и входившее в его состав гестапо были государственными («имперскими» по принятой в нацистской Германии терминологии), а вовсе не партийными учреждениями. Никакого «Главного управления безопасности национал-социалистической рабочей партии Германии» в ноябре 1938 г. не было. НСДАП к тому времени стала монопольно-правящей партией, и на базе ее военизированных структур были созданы карательные органы фашистского государства. Для того чтобы об этом узнать, вовсе не обязательно сидеть месяцами в пыли библиотек. Аббревиатура РСХА (RSHA), известная каждому, кто смотрел «кино про Штирлица», как раз и образована от слова «Reichs», т.е. «имперский». Слово «гестапо» также является аббревиатурой, в которой буквы «ста» обозначают слово «статс», т.е. «государственный». Полное название этой преступной организации: Geheime Staatspolizei, т.е. «тайная государственная полиция»;

— все звания и должности «подписантов» хаотично перепутаны. На момент составления мифического «Соглащения» Мюллер в звании «штандартенфюрер СС» возглавлял 2-й отдел Главного управления полиции безопасности и СД. Главное управление имперской безопасности было создано 27 сентября 1939 года, т.е. почти через год после вымышленного «визита» Мюллера в Москву. Еще через год, 14 декабря 1940 г. Мюллеру было присвоено звание «бригадефюрер СС», что пишется именно так, а не «бригадеНфюрер». В преамбуле «Генерального Соглашения» сказано, что Мюллер действует на основании доверенности, выданной ему «Рейхсфюрером СС Рейнхардом Гейдрихом». Персональное звание «рейхсфюрер СС» имел один-единственный человек — Г. Гиммлер. Что касается Р. Гейдриха, то он действительно был непосредственным начальником Мюллера, однако в более «скромном», генеральском звании «группенфюрер СС» (позднее, в 1941 году — «обергруппенфюрер СС»);

— наконец, такие глупости, как «единственный экземпляр, каждый из которых хранится» и использование конторского термина «отпечатан» вместо «составлен», не заслуживают уже подробного обсуждения.

При всем при том сотрудничество НКВД с карательными органами фашистской Германии является неоспоримым фактом. Вот только предметом этого сотрудничества была не борьба с «рыжими, косыми и разноцветноглазыми», а гораздо более значимые для Гитлера и Сталина задачи.

После того как в сентябре 1939 г. вермахт и Красная Армия оккупировали Польшу, перед двумя диктаторскими режимами встала задача борьбы с польским движением Сопротивления. Эта борьба требовала взаимодействия карательных структур. Юридическим основанием для такого взаимодействия послужил Секретный дополнительный протокол к Договору о дружбе и границе, подписанному в Москве 28 сентября 1939 г. Вот полный текст этого Протокола:

«г. Москва

28 сентября 1939г.

Нижеподписавшиеся уполномоченные при заключении советско-германского договора о границе и дружбе констатировали свое согласие в следующем:

Обе стороны не допустят на своих территориях никакой польской агитации, которая действует на территорию другой страны. Они ликвидируют зародыши подобной агитации на своих территориях и будут информировать друг друга о целесообразных для этого мероприятиях.

По уполномочию

За Германское Правительство И. Риббентроп

За Правительство СССР В. Молотов».

Текст Протокола хранится в Архиве внешней политики РФ (АВП РФ, ф. 06, оп. 1, п. 8, д. 77, л. 4). Опубликован, в частности, в двухтомном сборнике документов «1941 год. Документы» (Кн. 2, стр. 587).

В рамках провозглашенной «дружбы» происходила и «репатриация германских подданных, находящихся на территории СССР». Причем за этой странной формулой скрывались два диаметрально противоположных процесса. С одной стороны, из тюрем и лагерей освобождались немцы, арестованные в годы Большого Террора 1937—1938 гг. по обвинениям в шпионаже. С другой стороны, Гитлеру выдавали германских и австрийских антифашистов, нашедших в 1933—1939 гг. убежище в «стране победившего пролетариата». Одним словом, у НКВД и гестапо было много общих дел и забот, но вопросы эти решались в рабочем порядке, без написания развесистых «Генеральных Соглашений».

Если идея борьбы «с рыжими и картавыми» пока еще находится в самом дальнем, заросшем плесенью и паутиной углу подсознательных страхов и людских предрассудков, то история Великой Отечественной войны по-прежнему остается (и долго еще будет оставаться) одной из самых «горячих», самых болезненных точек общественного сознания. По-другому и быть не может в стране, принесшей на алтарь этого беспримерного жертвоприношения миллионы человеческих жизней. Соответственно, всякий мистификатор (или просто впавший в маразм графоман), сочинивший очередной «сенсационный документ», гарантированно получает свою порцию геростратовской славы. Не удержался от желания получить порцию и упомянутый выше товарищ В. Карпов, раскрывший нам тайну «секретных сепаратных переговоров» Сталина с немецким командованием, якобы происходивших в феврале 1942 г. в оккупированном вермахтом городе Мценске.

С одновременно смешной и грустной в подобной ситуации горделивостью В. Карпов рассказывал журналистам (интервью в «Комсомольской правде» от 17 октября 2002 г.), что у него есть «так называемый допуск номер один, дающий право работать с совершенно секретными документами». Дальше сообщения Карпова о практическом использовании «допуска номер один» разнятся. В одних интервью он говорит, что обнаружил документы о «переговорах в Мценске» в бывшем личном кабинете Сталина (типа завалялись под столом), в других кабинет Сталина также присутствует, но в этом кабинете якобы размещается «особо секретный архив», доступ в который открыт лишь обладателям сокровенного «допуска номер один». Обозревателю газеты «Московский комсомолец» М. Дейчу на вопрос о месте нахождения документов В. Карпов ответил совсем уже просто: «Вот еще! Вам, может быть, и ключи от квартиры на блюдечке с голубой каемочкой?».