Джаспер Ридли - Муссолини

Если говорить о большинстве итальянцев, то фашизм не слишком вмешивался в их повседневную жизнь. Молодые люди должны были отбывать обязательную военную службу и в мирное время, но это же относилось ко многим странам Европы, кроме Британии, которая, за исключением периода Первой мировой войны, полагалась на небольшую добровольческую армию, и Германии, где призыв на военную службу был запрещен Версальским договором. Дамы и господа из высшего римского общества продолжали проводить время на балах и в ночных клубах, посещать театральные премьеры и роскошные отели в горах, занимаясь зимними видами спорта, а на побережье — отдыхали и играли в вошедший в моду гольф. Небогатый средний класс и фабричные рабочие могли по разумным ценам покупать в лавках и на рынках еду и некоторые деликатесы, пообедать или поужинать с семьей в популярных ресторанах, а вечером сходить в кино.

Все они очень высоко ценили то, что Муссолини заставил поезда ходить по расписанию; особенно часто это подчеркивали его британские поклонники. У английских левых интеллектуалов это вызывало насмешки: Муссолини подавил основные свободы итальянского народа, а его восхваляли за такое тривиальное достижение, как поезда, которые ходят без опозданий. В Британии в 20-е годы поезда почти всегда ходили по расписанию. Так что англичане, не в пример своим внукам и их итальянским современникам, знающим, какое же это неудобство, когда поезд приходит несвоевременно, не считали это особой заслугой. Они также не понимали, что поезда стали приходить вовремя потому, что Муссолини прекратил забастовки и другие губительные действия профсоюзов железнодорожников. Интеллигенция не хотела признаваться, что множество итальянцев, подобно многим жителям других стран, больше придавали значение регулярному движению поездов и ровному течению повседневной жизни, чем сохранению гласности для оппозиции, политиков, журналистов и писателей.

Фашистский режим дал людям вполне реальные блага. Для обычного итальянца, будь он рабочий, крестьянин или мелкий служащий, фашистская организация «Дополаворо» («После работы») обеспечивала спортивный или оздоровительный отдых и другие, ранее недоступные им блага. Всем детям, состоявшим в молодежных фашистских организациях, предоставлялся бесплатный месячный летний отдых. Врач обследовал каждого ребенка и решал, что будет лучше для его здоровья: чистый горный воздух или морские купания. После этого ребенка отправляли в оздоровительный центр, расположенный в каком-нибудь выделенном для этих целей отеле. Оздоровительными центрами занимались главным образом женщины из организации «Донна фашиста», добровольно взявшиеся за эту работу. Для детей это был месяц счастья, который они с нежной тоской вспоминали и через 60, и через 70 лет. Ничего подобного для детей до прихода к власти Муссолини не делалось. Детские оздоровительные лагеря перестали действовать после его падения и смерти. В послевоенной Италии никто не позаботился сохранить их.

Принадлежность к фашистской партии и молодежному фашистскому движению давала существенные преимущества. Дети, которых в школе обижали хулиганы или учителя, обращались за помощью к лидеру местной «Балиллы», который беседовал с учителем и родителями обидчиков.

Закон гарантировал бывшим фронтовикам, получившим ранения, работу, если они за ней обращались. В Трентино этот закон относился и к тем, кто в Первую мировую войну был мобилизован в австрийскую армию, а не только воевал в итальянской. Так, например, когда Фортунато Панграци, инвалид-фронтовик, воевавший за Австрию, обратился за работой к одному хозяину, тот отказался его нанять. Он сказал, что сочувствует бывшему солдату, но ему невыгодно нанимать человека, чья ограниченная работоспособность делает его менее продуктивным работником, чем остальные. И вообще закон не распространяется на солдат, воевавших на стороне австрийцев. Панграци отправился в местное отделение фашистской партии. Там ему разъяснили, что закон касается всех бывших фронтовиков, в том числе и служивших в австрийской армии. Они посетили этого хозяина, который более не стал противиться найму инвалида-фронтовика.

Это был, несомненно, эффективный способ утверждать права работников, не тратя времени на бюрократическую волокиту: никаких государственных инспекторов, никаких проволочек, никаких длинных анкет, никаких слушаний в промышленном трибунале, никаких жалоб или длительных судебных мытарств. Вместо всего этого секретарь местного отделения фашистской партии заходил к работодателю и объяснял, что если тот не будет поступать с работниками по справедливости, придут фашисты и побьют его дубинками, а то и дом сожгут. Подобное предупреждение почти всегда оказывалось очень действенным.

В марте 1925 года Рашель с детьми переехала из Милана в Карпену (провинции Романья), а в ноябре 1929 года они перебрались в Рим, к Муссолини. Его наконец убедили оставить квартиру, которую он занимал с момента назначения премьер-министром, и принять предложение князя Джованни Торлониа поселиться на вилле Торлониа на Виа-Номентана — тогда это была окраина Рима. Муссолини уже останавливался там на несколько дней в 1924 году, чтобы принять в подходящей резиденции Хайле Селассие. Но как только гость покинул Рим, Муссолини вернулся в свою квартиру. Теперь вилла Торлоииа стала постоянным домом его семьи. Он поселился там 15 ноября 1929 года с Рашелью и пятью детьми: девятнадцатилетней Эддой, тринадцатилетним Витторио, одиннадцатилетним Бруно, двухлетним Романо и двухмесячной Анной Марией.

Несмотря на занятость государственными делами, он находил время играть с любимыми детьми. Он ездил с ними верхом и на велосипеде по садам виллы Торлониа, играл в лаун-теннис, в который он играл хорошо и мог, не краснея, сыграть даже с итальянскими чемпионами. Когда выдавалось свободное время, он вез детей на море и плавал вместе с ними.

Любил дуче и животных, особенно лошадей и даже необычных зверей (гепардов и львят), которых ему дарилиправители азиатских и африканских государств, в том числе львенка от Хайле Селассие. Он передавал потом их в римский зоопарк и часто навещал, а пресс-секретарь устраивал так, чтобы его с ними фотографировали.

В 1930 году городской совет Форли подарил ему загородный дом: замок Рокка делле Каминате в Эмилии, неподалеку от дома родителей Муссолини. Он находился в четырех часах езды от Рима, если ехать на одном из новых скоростных автомобилей, которые Муссолини так обожал водить. Он проводил сколько мог времени с семьей в Рокка делле Каминате.

У старшей дочери Эдды появились поклонники. Она была некрасивой девушкой, с полной, бесформенной фигурой. Поэтому ей было трудно состязаться с другими девушками, да еще в Италии, в стране, прославленной своими красавицами. Но то, чего ей не хватало во внешности, она с лихвой возмещала силой характера, отвагой и умом. Рашель считала, что она во многом походила на отца. У нее было несколько ухажеров, и Муссолини с тревогой думал, не могло ли это быть связано с тем, что она его дочь. Он всегда настаивал, чтобы его дети учились в государственных школах и свободно общались со сверстниками. Так же решительно он был настроен против того, чтобы Эдда выходила замуж за кого-то, стремящегося стать зятем дуче.