Джаспер Ридли - Муссолини

Фашистская пресса широко пропагандировала достижения генерала Умберто Нобиле, достигшего 24 мая 1928 года Северного полюса на дирижабле «Италия». К несчастью, возвращаясь домой, дирижабль упал и разбился во льдах. Нобиле остался невредим, а его дирижабль вмерз в лед. Авиаторы всех стран мира бросились его спасать. Знаменитый норвежский полярный исследователь Руаль Амундсен, первым достигший Южного полюса в 1911 году, погиб, разбившись на самолете во время попыток установить местонахождение Нобиле. В течение шести недель первые страницы газет всех стран мира были посвящены отчетам о спасении Нобиле. Все это не очень нравилось Муссолини. Но самым обидным оказалось то, что Нобиле был спасен 12 июля советским ледоколом. Муссолини был раздосадован, но не поскупился на похвалы Нобиле и благодарности Советскому Союзу за его спасение.

Бальбо был гораздо удачливее Нобиле. В 1927 году он получил лицензию пилота и совершил ряд дальних перелетов. Муссолини мог с радостью демонстрировать миру в качестве министра авиации не стареющего политика, способного отвечать на парламентские запросы по своему ведомству по бумажке, подготовленной его подчиненными, а красивого лихого фронтовика, которому едва перевалило за тридцать, пилотирующего свой самолет и облетевшего полмира во главе своих эскадрилий. Международная пресса и публика восхищались авиатором Бальбо, забыв о его прошлых «подвигах» с касторкой, поджогами и убийством отца Миндзони.

Совершив летом 1928 года перелеты над Англией, Францией и западным Средиземноморьем, в июне 1929 года Бальбо во главе 35 аэропланов вылетел по маршруту Афины — Стамбул — Варна — Одесса. В Одессе ему устроили пышный прием, и он был радушно встречен офицерами Военно-Воздушных Сил Красной Армии и другими советскими официальными лицами. Он писал Муссолини, что звуки «Интернационала», которые были ему так ненавистны после войны из уст бунтующих «разрушителей», крестьян Эмилии, в Одессе казались ему лучше, так как выражали русское национальное стремление к власти. Вернувшись в Италию, он написал, что, хотя большевики — это кровожадные азиаты, «они совершили революцию и защищают ее. Тот, кто имеет твердые политические взгляды, уважает столь же твердые убеждения других, особенно если с ними не согласен». У всех коммунистов и фашистов есть одна общая черта: они противостоят западным демократиям, которые «прогнили до мозга костей».

На обратном пути домой он остановился в Варне, в Болгарии, и в речи на каком-то обеде сочувственно отозвался о притязаниях Болгарии на Македонию. Это раздосадовало правительство югославского короля Александра и было враждебно прокомментировано югославской прессой. Отношения между Италией и Югославией всегда были напряженными.

17 декабря Бальбо отправился в свой третий большой перелет во главе 14 самолетов по маршруту Испания — Марокко — Дакар — Южная Америка и прибыл в Рио-де-Жанейро 15 января 1931 года. Завершил он свои летные достижения величайшим перелетом в июле 1933 года, когда провел 25 самолетов по маршруту Амстердам — Лондондерри — Рейкьявик — Лабрадор — Ньюфаундленд — Монреаль — Чикаго, где приземлился спустя 14 дней после вылета из аэропорта Орбетелло в Тоскане.

В Соединенных Штатах его ждал потрясающий прием. Его приветствовали несколько высших военных чинов, в числе которых был полковник Дуайт Д. Эйзенхауэр. Его засыпали телеграфными лентами при проезде по Нью-Йорку, и в его честь была названа улица в Чикаго. Он был приглашен на чаепитие в Белый дом к президенту Франклину Д. Рузвельту, которыйсказал ему, что восхищен Муссолини в его борьбе за возрождение Италии и его ролью в международных делах. Рузвельт просил передать поздравления королю Италии, а государственный секретарь направил такую же телеграмму Муссолини. Бальбо тоже послал телеграмму Муссолини: «Во имя Дуче мы достигнем все поставленные цели».

Социалистические и другие антифашистские группы итальянцев, проживающих в Соединенных Штатах, организовали митинги протеста и демонстрации, так что Бальбо охранял большой отряд полиции, но его это не тревожило. Он телеграфировал Муссолини, что его визит развеял миф, будто все итальянцы, попадающие за рубеж, — антифашисты.

В то время и позднее антифашисты рассказывали истории о ревности или зависти Муссолини к Бальбо. И Муссолини требовал, чтобы поздравительная телеграмма Рузвельта была адресована именно ему, однако как глава государства президент США должен был направить послание только королю. Якобы Муссолини также потребовал, что если улица в Чикаго названа в честь Бальбо, то какая-то улица в Нью-Йорке должна быть названа и в честь него. Эти истории, как и многие другие басни о Муссолини, почти наверняка лживы. Муссолини не был тщеславным. Он хотел властвовать над своими приверженцами, своим народом и своим столетием, но это совсем другое дело, нежели ревность к тому, что улица названа в честь Бальбо или что король, а не он получил от Рузвельта телеграмму. Муссолини хотел полной власти. Подобно Сталину, он принимал дифирамбы журналистов, писателей, публики не из тщеславия, а так как знал, что это лучший способ удерживать преданность масс и сохранять свою власть и мощь фашистского государства.

В декабре 1931 года М. К. Ганди — для своих последователей просто Махатма — прибыл в Рим проездом по пути из Лондона на родину после участия в конференции «круглого стола» по Индии. Его кампания гражданского неповиновения и пассивного сопротивления британскому гнету вызвала всеобщее восхищение во всем мире. Муссолини принял его как почетного гостя — возможно, для того, чтобы произвести впечатление на общественное мнение Соединенных Штатов и других стран, симпатизирующих Ганди. Не исключено также, что ему захотелось поставить в неловкое положение британское правительство. Он дал в честь Ганди прием в Палаццо Венеция и пригласил его пожить несколько дней на вилле Торлониа. Ганди прибыл, ведя на длинном поводке козла, которого повсюду возил с собой. Благодаря своему характеру и взгляду на мир Ганди всегда видел в розовом свете поступки и мотивы поступков всех людей. Он расхвалил Муссолини, так же как впоследствии похвалил Гитлера, как человека с самыми добрыми помыслами, который по мере своих сил и возможностей старается выполнить миссию, возложенную на него Богом. Он сказал Муссолини, что не сомневается в том, что доживет до освобождения Индии и увидит это собственными глазами.

Муссолини рассказывал Рашели, что Ганди — святой, гений, уникальный тем, что сумел использовать доброту какоружие. Он считал, что Ганди — вероятно, один из немногих в мире, кто знает, как обращаться с англичанами. Если Индия приобретет свободу, она будет обязана этим Ганди.