Игорь Бунич - Пираты фюрера

Взрывы осветительных снарядов постепенно прекратились, кромешная тьма сгустилась над местом гибели линкора. Небольшие группы моряков на нескольких плотах с трудом различали друг друга, а тех, кто находился в воде, не было видно совсем. Старшина Меркель помог забраться на плот еще одному молодому матросу, который вынужден был покинуть другой плот из–за его перегрузки.

Все находившиеся на плоту уже плохо соображали, не могли шевелить ни руками, ни ногами, тупо ожидая конца. Примерно полтора часа их носило по волнам, захлестывая плот. Тесно прижавшись и вцепившись друг в друга, они взлетали вместе с плотом на гребень волны, получая очередную ледяную ванну, затем падали вниз, где их снова накрывало волной. Гедде не понимал, почему их не смывает с плота.

Из общего оцепенения их вывела орудийная вспышка, сверкнувшая совсем неподалеку. Из кромешной темноты начало стрелять какое–то орудие, и снаряды со свистом полетели над их головами. Первая мысль была, что огонь ведется именно по ним. В темном небе раздался глухой звук взрыва, и море осветилось розовым заревом. Это были осветительные снаряды. А через минуту тьму прорезали слепяще–белые лучи прожекторов.

Еще какое–то время измученные люди на плоту думали, что будут обстреляны, но вскоре убедились в своей ошибке. Луч прожектора с какого–то большого корабля осветил плот. Взорвался еще один осветительный снаряд, и моряки с «Шарнхорста» увидели два эсминца, направлявшиеся к их плоту. Затем один из эсминцев отвернул в сторону, но другой, осторожно маневрируя, приблизился к плоту. Гедде, снова пришедший полностью в сознание, отметил, с каким искусством, несмотря на штормовое море, корабль был подведен к плоту.

Эсминец развернулся правым бортом так, что ветер сразу же прибил к нему плот, после чего за борт была вывалена погрузочная сеть, а на плот брошены спасательные концы.

Одного за другим немецких моряков подняли на борт эсминца.

У Гедде не хватило сил завязать конец беседочным узлом или хотя бы ухватиться за него онемевшими пальцами. Четыре раза он срывался с конца и падал обратно в воду. В пятый раз брошенный конец попал ему прямо в рот. В отчаянии главстаршина вцепился в него зубами и таким образом был подтянут до уровня палубы. Затем несколько сильных рук поймали Гедде за воротник робы и перетащили за леера.

Корабль оказался английским эсминцем «Скорпион». Он подобрал из воды тридцать моряков с «Шарнхорста». Еще шесть человек спас эсминец «Мэтчлис». Это были все, кого удалось спасти из экипажа в тысяча девятьсот восемьдесят шесть человек!

Английские моряки отнеслись к пленным сочувственно, чтобы не сказать сердечно. С немецких моряков была сразу же снята их обледенелая, пропитанная мазутом форма, которую выбросили за борт, переодев их в сухую, теплую одежду. Им выдали по стакану рома и накормили горячей пищей. Пленные узнали, что эсминец направляется в Мурманск в составе охранения конвоя.

Старший матрос Штрэтер с шестью другими моряками был снят с их плота также эсминцем «Скорпион».

На следующее утро, 27 декабря, пленные, по одному, были допрошены старшим офицером «Скорпиона». Они назвали свои имена и звания. Старшим в чине среди спасенных оказался старшина Гедде. Его допрашивали дольше всех, но на большинство вопросов он отказался отвечать.

Во второй половине того же дня «Скорпион» встал на якорь на рейде Мурманска. Через полчаса пленным приказали построиться на верхней палубе, где им выдали специальные бушлаты для военнопленных. К борту эсминца подошел русский буксир, на котором пленные под конвоем британских морских пехотинцев и русских моряков были куда–то направлены. Немцы с тревогой переглядывались. Не выдают ли их англичане русским? Может быть, лучше выброситься за борт?

Английский офицер, говоривший по–немецки, заметил беспокойство, охватившее пленных моряков, и все понял.

— Успокойтесь,— сказал он,— вас не передадут русским. Адмирал приказал доставить всех пленных с «Шарнхорста» на «Дюк оф Йорк». Вы отправитесь в Англию на флагманском корабле. По прибытии на «Дюк оф Йорк» четырех раненых немецких моряков отправили в лазарет, а остальных — в кубрик, где пленные должны были находиться до прибытия в Англию. Конвоировавший пленных офицер морской пехоты назначил главстаршину как старшего по чину ответственным за порядок и чистоту в кубрике. Все просьбы и жалобы пленные должны были передавать через переводчика, которым оказался молодой офицер медицинской службы из санчасти корабля. Как–то во время очередного обхода главстаршине удалось поговорить с ним.

— Могу ли я узнать ваше мнение о бое и о гибели «Шарнхорста»? — спросил офицера Гедде.— Мог ли наш корабль избежать гибели?

— Хотя я и не должен вам этого говорить,— подумав, ответил английский офицер,— но скажу. Сразу же после боя адмирал сэр Брюс Фрэзер собрал всех офицеров и сказал следующее:

— Джентльмены, бой с «Шарнхорстом» закончился нашей победой. Я надеюсь, что, если кому–нибудь из вас когда–нибудь придется сражаться на своем корабле против превосходящего многократно противника, вы будете командовать своим кораблем столь же доблестно, как это делали офицеры «Шарнхорста».

— Мне нечего добавить к словам адмирала,— продолжал врач с «Дюк оф Йорка».— Пока не передавайте эти слова своим людям, немного подождите. А теперь мне поручено информировать вас о том, что завтра в 15:00 наш адмирал выразил желание проинспектировать спасенных с «Шарнхорста». Сможете ли вы к этому времени подготовить своих людей к смотру? Как старший в звании вы должны будете построить их и дать соответствующие команды, как положено в германском флоте. Новая одежда вам будет выдана.

Всем немецким морякам были выданы гражданские брюки, синие свитера и тапочки, а также бритвенные принадлежности.

Незадолго до 15:00 Гедде приказал пленным построиться.

Ровно в 15:00 на корабле зазвучал горн, и в кубрик вошел адмирал Фрэзер, сопровождаемый своими штабными офицерами. Гедде дал команду «смирно».

Британский адмирал встал перед строем пленных немецких моряков и поднес руку к козырьку фуражки. Все сопровождающие его офицеры, включая командира линкора «Дюк оф Йорк», сделали то же самое, простояв в салюте около минуты. Гедде понял, что эти почести отдаются не им, а их кораблю и его героической гибели.

Затем адмирал Фрэзер неторопливо обошел все шеренги пленных (из–за тесноты кубрика немецкие моряки построились в пять шеренг), поговорив через переводчика фактически с каждым из пленных моряков, задавая вопросы о возрасте, профессии, месте жительства, семье, причинах, побудивших служить на флоте и т. п.

Закончив обход, адмирал Фрэзер снова появился перед строем и сказал: