Филипп Дэвидсон - Война во Вьетнаме (1946-1975 гг.)

Зиап же даром времени не терял. Чтобы не позволить противнику подтянуть в Северный Вьетнам свежие силы с юга страны, где французам удалось добиться больших успехов в акциях умиротворения, Зиап приказал Нгуен Биню, командовавшему силами Вьетминя в Южном Вьетнаме, развернуть там широкомасштабные наступательные операции.

Нгуен Бинь являлся еще одним удивительным и загадочным персонажем, оставившим свой след в истории индокитайских войн. Родившийся в 1904-м где-то в дельте Красной реки в Северном Вьетнаме, он, подобно Зиапу, Хо и многим другим героям революции, вступил на путь борьбы за свободу Вьетнама в раннем возрасте. Школой жизни стали для него неудачные мятежи и казематы французских тюрем. Однако Бинь не походил на прочих вьетнамских коммунистов. Во-первых, он был среди них единственным, кто получил традиционное военное образование, закончив военное училище в Китае. Во-вторых, всех вьетнамских революционеров, за исключением, может быть, Зиапа, отличало пуританство и почти ханжеский аскетизм, в то время как Нгуен Бинь не чуждался женского общества, любил выпить и покутить. В-третьих, Бинь очень поздно вступил в коммунистическую партию, и тогда (как мы еще убедимся) вступление его заставило Политбюро засуетиться.

В первые годы, проведенные им на юге Вьетнама, “одиночка” Бинь все еще не принадлежавший к компартии и не “повязанный” делами с севером, записал себе в актив серию выдающихся достижений. В нем сочетались черты борца против засилья французов и обычного бандита. Ему удалось набрать войско, численность которого на первых порах составляла пятнадцать батальонов, а позднее достигла двадцати двух полков. Он создал и обучил свой главный штаб еще задолго до того, как штабная организация появилась у Зиапа. Кроме того, для координации действий и управления контролируемыми им территориями Бинь основал политэкономический комитет.

Солнце Биня восходило, ярко сияя. Однако в 1947-м оно померкло, по крайней мере на время. Некоему немного запутавшемуся члену одной из бесчисленных организаций борцов за свободу в Южном Вьетнаме показалось, что Бинь слишком уж сблизился с коммунистами, и он решил устранить изъян, ликвидировав отважного революционера. Хотя цели своей одиночка не достиг, он все же сумел серьезно ранить Биня. Сестра, следившая за выздоровлением южного лидера, оказалась не только красивой женщиной, но и истовой коммунисткой. В общем, в лучших традициях скверных мыльных опер, она обратила ослабевшего Биня в марксистскую “веру”. Желая укрепить в ней прозелита, в январе 1948-го Хо Ши Мин присвоил Биню звание генерал-майора. Однако новообращенного коммуниста ждали на новом пути не только “пироги и пышки”, но и “синяки и шишки” – действия прежде независимого борца за свободу народа теперь направляла железная рука партии.

Революционная карьера Биня достигла пика в начале 1950-го, когда он получил повышение и стал генерал-лейтенантом. С помощью пропаганды, агитации и серии акций неповиновения и мятежей, а более того, посредством кровавых расправ и террора Бинь стал “царствовать” в Сайгоне посреди им самим устроенного хаоса. В тот момент, когда казалось, что ничто не может помешать ему править, случилось нечто. Человеком, победившим Биня, стал маленький старый, засушенный как финик полицейский по имени Там, известный еще под кличками Палач и Тигр Кайлая. В течение нескольких недель Там разрушил шпионскую сеть Нгуен Биня. Необходимую информацию Палач черпал от бывших агентов коммунистического генерала, которым развязывал языки жестокими пытками. Камеры тюрем переполнились сторонниками Биня. К середине 1950 года Там вернул жителям Сайгона солнце, которое им заслонила зловещая тень Нгуен Биня.

Однако для Хо и Зиапа изрядно общипанный Бинь продолжал представлять определенный интерес как средство для отвлечения сил французов от событий на севере. В августе – сентябре 1950-го, когда Зиап завершал последние приготовления к нападению на при граничные аванпосты, Нгуен Бинь развернул тотальное наступление в Кохинхине. Войска Биня не могли противостоять французам в открытом сражении и были сметены огнем противника. То, что осталось от армии Биня и военно-политического коммунистического руководства, французы загнали на Камышовую равнину, почти в Камбоджу. Самоубийственное наступление, на которое толкнули Биня его хозяева с севера, дорого обошлось коммунистам на юге, и прежде всего Нгуен Биню, заплатившему за это в конце концов собственной жизнью.

В 1951-м Зиап приказал Биню “разведать новые пути сообщения с Тонкином через Камбоджу”‹4›. То был фактически смертный приговор, и все, кто находился в курсе дел, понимали это. Зиап знал, что генерал-лейтенант Бинь серьезно болен и, вполне возможно, не вынесет путешествия через ад джунглей. Однако, чтобы не случилось осечки, Ле Зуан подобрал в компанию Биню двух политработников. На пути в Северный Вьетнам, когда путешественников почти уже настиг возглавляемый французами отряд камбоджийцев, комиссары Ле Зуана вышибли Биню мозги выстрелом из американского армейского “кольта” сорок пятого калибра. Один из двух политработников попал в руки камбоджийцев и сказал им, что обнаруженное ими тело является телом генерал-лейтенанта Нгуен Биня, главнокомандующего силами Вьетминя в Кохинхине. Французский офицер отрубил одну из кистей рук убитого и отправил в Сайгон, где экспертиза, сверив отпечатки пальцев, дала заключение, что рука действительно принадлежала Биню. Так умер в камбоджийских джунглях всеми брошенный и преданный Нгуен Бинь, дорого заплативший по счетам Зиапа, Хо и Ле Зуана.

Первое наступление Зиапа на севере началось 16 сентября 1950 года. Под прикрытием тумана, характерного для завершающего этапа сезона дождей, силы Зиапа овладели Донг-Ке (что стало образцом для будущих сражений) за шестьдесят часов.

Войска Зиапа превосходили французов в численности по крайней мере в восемь раз‹5›. Бой начался с артиллерийской дуэли между французами в форте {29}и вьетминьцами на окружающих его высотах. Когда Вьетминю удалось артиллерийским и минометным огнем заставить замолчать французские орудия в крепости, вперед волна за волной устремилась пехота. После ожесточенной рукопашной схватки наступила тишина {30}. На сей раз, захватив форт, бойцы Вьетминя немедленно заняли позицию, с которой могли отразить контратаку парашютистов. Никакого грабежа, никакого беспорядка и неразберихи как в прошлый раз. Контратаки десантников не последовало, поскольку главное французское командование осознало наконец во всей полноте уязвимость приграничных форпостов.

Донг-Ке стал первой “фишкой домино”, падение которой предопределило участь других гарнизонов у трассы № 4. Зиап очень тщательно спланировал кампанию, однако и он не мог предвидеть неожиданной помощи, которую окажет ему французский командующий Карпантье. Относительно приграничных постов у Карпантье тоже имелись соображения, которые он и озвучил как раз 16 сентября, когда Зиап начал свое контрнаступление на Донг-Ке. Теперь, когда было уже слишком поздно, Карпантье решился все-таки на эвакуацию гарнизонов. Согласно приказу № 46, надлежало не позднее 1 октября овладеть Тай-Нгуеном и, как только это произойдет, немедленно вывести части из Као-Банга‹6›.