Филипп Дэвидсон - Война во Вьетнаме (1946-1975 гг.)

Ничуть не хуже вел себя Зиап как полководец и во время операции “LORRAINE”. Прекрасно работавшая в дельте разведка коммунистов помогла Зиапу предусмотреть, каким будет шаг противника в ответ на выдвижение трех ударных дивизий Вьетминя к Черной реке. Таким образом, он ожидал вылазки французов во Вьет-Бак. Чтобы враг не мог захватить Йен-Бай и Тай-Нгуен, Зиап оставил в тылу два полка, приказав им любой ценой не допустить прорыва противника в главные центры снабжения сил Вьетминя. Таким образом, когда началась операция “LORRAINE”, Зиапу не пришлось отводить своих войск с Черной реки. Благодаря донесениям разведки (или же просто вследствие точного расчета) Зиап сумел предвидеть, что французы не станут пробиваться в жизненно важные для коммунистов районы и что все действия противника направлены на то, чтобы заставить дивизии Вьетминя уйти с Черной реки. Зиап хорошо понимал, что тыловые службы французов не смогут оказывать длительную поддержку своим боевым частям, сражавшимся на более или менее значительном удалении от рубежей линии де Латтра. Зиап рассуждал так: даже если французы и доберутся до Йен-Бая, что произойдет вовсе не обязательно, с ходу взять его им не удастся, а на ведение планомерной осады не хватит боеприпасов, продовольствия и всего остального. Разгадав намерения противника, Зиап позволил ему беспрепятственно достигнуть Фу-Ен-Биня и проделать часть пути назад, до Чан-Муонга.

Принимая во внимание то, с каким блеском Зиап провел кампанию в Лаосе, и то, как верно он повел себя в ходе операции “LORRAINE”, поневоле задаешься вопросом: “Как он мог допустить столь серьезный просчет с На-Саном?” Проще всего списать промах на ошибку разведки. Однако на этот счет можно отнести лишь первый штурм, который чуть не привел к победе. Данное соображение в какой-то мере объясняет то, что был предпринят второй приступ. Но что же заставило Зиапа бросить своих бойцов в третью, явно самоубийственную для них атаку? О'Бэллинс мотивирует решение о третьем штурме На-Сана упрямством Зиапа, не желавшего принимать очевидного‹9›, но и это объяснение представляется слишком упрощенным, особенно на фоне кампании в Лаосе и операции “LORRAINE”. Зиап не выглядит человеком, посылающим людей на убой только потому, что у него “взыграла кровь”.

Сам Зиап никогда не говорил о том, какие соображения руководили им во время битвы за На-Сан, но распознать их не так уж сложно. Он остро нуждался не столько в На-Сане, сколько в контроле над районом, в котором этот французский форт занимал доминирующую позицию. Без На-Сана Зиап не мог создать надежную тыловую базу, что осложнило бы предстоящее наступление на противника в Лаосе. Как показали события, ему удалось организовать обеспечение сил вторжения с базы в Мок-Чау, однако проблемы со снабжением все же возникли. С позиции стратегии стремление Зиапа взять На-Сан любой ценой можно оправдать, но с тактической точки зрения это была ошибка.

Когда дожди, принесенные муссоном в мае 1953-го, положили конец очередному боевому сезону, французское командование занялось оценкой сложившейся ситуации. Как и обычно, по результатам предыдущих восьми месяцев оно сделало как верные, так и неверные выводы. Французы не питали иллюзий относительно намерений Зиапа и понимали, что минувшая кампания лишь прелюдия к новому вторжению в Лаос. Для предотвращения нежелательных последствий они считали важным сделать две вещи. Первое – создать на пути Вьетминя в Лаос крупную базу. Второе – сформировать из имеющихся под рукой французских войск мобильные силы, способные во всех отношениях противостоять подвижным войскам Вьетминя. Это подразумевало увеличение численности и повышение боеспособности Национальной вьетнамской армии, так как ее усиление позволяло высвободить для ведения активных операций больше французских частей.

Среди мер, принятых французами на основе выводов, сделанных по итогам боев сезона 1952 – 1953 гг., оказались и такие, которые привели в конечном итоге к фатальным последствиям. Опыт обороны На-Сана, а также – правда, в меньшей степени – события, развернувшиеся вокруг Луанг-Прабанга и базы на Плэн-де-Жарр, способствовали принятию решения о создании на вражеской территории большого укрепленного лагеря, неприступного для противника. Снабжение гарнизона всем необходимым предполагалось организовать по воздуху. Они рассудили так: желая разом покончить с крупным вражеским контингентом, Зиап, как это случилось при На-Сане, нападет на базу. Вот тут-то и состоится большая битва, в которой Зиап погубит свои штурмовые дивизии в атаках против французской укрепленной позиции. Именно это решение в конечном счете привело к сражению при Дьен-Бьен-Фу и поражению французов в Индокитае.

1. Buttinger, Dragon Embattled, 1:759.

2. O'Ballance, Indo-China War, note, p. 174.

3. Alistair Home, A Savage War of Peace, Algeria 1954-1962 (New York: Viking Press, 1977), p. 180.

4. Fall, Street, p. 78.

5. O'Ballance, Indo-China War, p. 182.

6. Fall, Street, p. 79.

7. O'Ballance, Indo-China War, p. 185.

8. O'Neill, Giap, p. 122.

9. O'Ballance, Indo-China War, p. 185.

Предыстория событий при Дьен-Бьен-Фу.

21 мая – 20 ноября 1953 г.

Генерал Анри Наварр, сменивший генерала Рауля Салана в мае 1953 года, всегда казался наименее подходящей кандидатурой на роль главнокомандующего французскими силами в Индокитае. В молодости он провел два с половиной года в окопах Первой мировой, сначала солдатом, а потом младшим офицером. В начале Второй мировой войны он возглавлял Германский отдел французской военной разведки. В 1940-м Наварр покинул Францию вместе с Вей-ганом, но в 1942-м вернулся и вступил в ряды Сопротивления. После высадки союзников летом 1944 года он командовал бронетанковым полком во французской армии {52}, а к 1950-му дослужился до командира 5-й французской бронетанковой дивизии, дислоцированной на территории оккупированной Германии. Назначение на пост командующего в Индокитае застигло пятидесятипятилетнего Наварра в должности начальника штаба сухопутных сил НАТО в Западной Европе.

Наварр имел неплохой послужной список, но, вне сомнения, во Франции имелось, по меньшей мере, два десятка генералов, лучше, чем он, подходивших для уготованной ему роли. Причиной назначения являлись, безусловно, не личные качества Наварра, бесцветного, холодного интеллектуала, “одиночки”, ни в коем случае не способного “вдохнуть душу” в потрепанные части экспедиционного корпуса. Опыт работы в Индокитае? Отсутствовал. Устремления? Желание занять пост? Наварр стремился куда угодно, только не в Индокитай. Свое назначение он воспринял с тяжелым сердцем и с дурными предчувствиями.

Должен же был быть хоть какой-то мотив, обусловивший выбор правительства Франции? Разумеется, такой мотив наличествовал. Премьер-министр Рене Майер лично руководил назначением Наварра. В 1946 году в Германии Наварр занимал должность главного секретаря при французском главнокомандующем, тогда как Майер служил там же французским верховным комиссаром. В 1948-м Майер был мэром алжирского города Константина, а Наварр командовал дислоцированной там же дивизией. По всей видимости, Майер хорошо знал Наварра и доверял ему. По мнению Майера, холодный ум Наварра и отсутствие у него напускной бравады делали генерала как нельзя более подходящим для предстоящей миссии. Майер, как видно, надеялся, что такой человек отыщет, а если надо и создаст возможность сесгь с противником за стол переговоров и выторговать для Франции почетный мир в Индокитае. Имея такое малоперспективное и довольно трудное задание, Наварр и отправился во Вьетнам.