Филипп Дэвидсон - Война во Вьетнаме (1946-1975 гг.)

Зиап не заставил себя ждать с ответом. 12 апреля он послал против 300 французских и вьетнамских парашютистов, закрепившихся на рубеже Элиан 1, два батальона. Скоро нападающие сошлись с защитниками в ближнем бою, и всю ночь на позиции рвались ручные гранаты и происходили яростные рукопашные схватки. К утру немногочисленные “пара”, получившие ночью себе в помощь еще две неполных роты, очистили возвышенность от вьетминьцев. И снова обе стороны понесли значительные потери.

В этот критический момент среди солдат Вьетминя наметился упадок боевого духа. Французы перехватывали радиосообщения, из которых следовало, что у противника целые подразделения отказывались подчиняться приказам командования. Попадавшие в плен вьетминьцы показывали на допросах, что офицеры и сержанты гнали их в наступление, размахивая пистолетами и грозя в противном случае пристрелить. Зиап признавал, что у него возникли серьезные трудности с поддержанием дисциплины и морального состояния войск. Пользуясь напыщенными выражениями, характерными для коммунистических вождей, Зиап пишет: “Однако как раз в то время среди наших бойцов и командиров распространилась реакционная и негативная тенденция (курсив Зиапа), принимавшая различные формы. То это была боязнь потерь, усталости, трудностей и лишений, то склонность переоценивать силы противника, субъективизм и самомнение”‹33›.

Удивительно, что ничего подобного не случалось прежде. По состоянию на 13 апреля, общий урон войск Зиапа под Дьен-Бьен-Фу достигал 16 000 – 19 000 человек, из них 6 000 убитыми, вероятно, от 8 000 до 10 000 тяжелоранеными и 2 500 пленными. Эти потери были эквивалентны двум полнокровным дивизиям или, точнее, равнялись по численности всей пехоте (“острию копья”) трех дивизий Вьетминя, окружавших Дьен-Бьен-Фу.

На моральное состояние солдат Вьетминя оказывал влияние и еще один фактор: им, как и французам, приходилось жить по шею в грязи в окопах, которые теперь, кроме всего прочего, стали наполняться водой из-за преждевременного прихода муссона. С поставками продовольствия у них, опять же как и у французов, случались перебои, и они часто голодали. Но наверное, самым тяжелым было отсутствие нормальной медицинской помощи. Ничто так пагубно не влияет на моральное состояние солдат, как осознание того, что, получив рану, он фактически будет брошен на произвол судьбы. На всех 50 000 бойцов, согнанных под Дьен-Бьен-Фу, у вьетминьцев имелся один хирург и еще шесть его помощников. Сами по себе методы лечения сводились фактически к ампутации конечностей и пресечению инфекций. Конечно, никаких данных никто и никогда не обнародует, но можно с уверенностью говорить о том, что количество вынесенных с поля боя и умерших от ран равнялось числу убитых в боях или даже превосходило его.

Для борьбы с падением боевого духа Зиап собрал на партконференцию кадровых политработников и комиссаров из воинских частей. По словам Зиапа, он развернул “кампанию по повышению идейно-политического уровня и борьбу за идеологическое воспитание, проводимую сверху вниз от партийных комитетов к ячейкам, от офицеров к солдатам и так во всех боевых частях. Кампания эта имела большой успех… и помогла добиться самых больших достижений (курсив Зиапа), которых только удавалось добиться в сфере политико-воспитательной работы за всю историю борьбы нашей армии”‹34›.

14 апреля, вероятно вследствие падения боевого духа и размеров недавних потерь, Зиап приказал трем батальонам (двум из 148-го отдельного полка и одному из 176-го полка 316-й дивизии) вернуться из Лаоса к Дьен-Бьен-Фу. Он также распорядился подтянуть 9-й полк из 304-й дивизии на усиление другого, 57-го полка из ее состава.

Пока французы и коммунисты дрались за Элиан 1 в период с 10 по 12 апреля, с другой стороны от лагеря, вокруг Югетт 1 и Югетт 6, разыгрывался не менее важный эпизод сражения за Дьен-Бьен-Фу. С самого начала осады коммунисты постоянно рыли ходы и траншеи, которые теперь почти окружили и почти полностью изолировали друг от друга обе эти позиции. 11 апреля защитники Югетт 1 нанесли удар по системе окопов Вьетминя. Разгорелся ожесточенный бой. В дело вступили французская артиллерия с рубежа Клодип и два танка, но и это не помогло отбросить коммунистов. Обруч, которым Зиап сжимал Югетт 1 и 6, оказался слишком крепким.

Начиная с 14 апреля французы предприняли несколько попыток обеспечить защитников Югетт 6, питьевой водой и боеприпасами. Группа снабжения прорвалась на эту позицию в ночь с 14 на 15 апреля, но понесла серьезные потери. Примерно через сутки с боем и также с потерями прошла вторая команда, доставившая только сто литров воды. 16 – 17 апреля французам удалось снабдить гарнизон Югетт 6 необходимым количеством воды, но урон в живой силе, понесенный за четыре прошедших дня, убедил Ланглэ и Кастри в неизбежности оставления укрепленного пункта.

В 02.00 18 апреля Бижар предпринял атаку в направлении Югетт 6, с тем чтобы вывести защитников обреченного рубежа. Атака не удалась, и в 07.30 капитан Бизар, командовавший гарнизоном Югетт 6, оказался перед выбором – либо сдаться, либо попытаться прорваться. Бизар решил прорваться, причем немедленно. В 08.00 маленький отряд вышел из развалин Югетт 6 и ударил на вьетминьцев, совершенно не ожидавших этой атаки. Перескочив через вражеские траншеи, французы, поддерживаемые минометным огнем из центра укрепленного лагеря, устремились по направлению к главным позициям. Прорыв из окружения обошелся французам недешево – лишь немногим храбрецам посчастливилось добраться до своих.

Когда противник оставил Югетт 6, Зиап сосредоточил усилия на Югетт 1. Применяемая им тактика ничем не отличалась от той, которая использовалась против Югетт 6, – изоляция, прощупывание и постоянное давление. Французы попытались оказать помощь защитникам опорного пункта водой и боеприпасами. С 18 апреля до ночи с 21 на 22 апреля обороняющиеся предприняли серию вылазок, которые, так же как и в случае с Югетт 6, стоили больших потерь. Но на сей раз прорваться не удалось. Около часа ночи 22 апреля вьетминьцы устремились на штурм укрепленного пункта и к 02.30 взяли Югетт 1.

Главным итогом падения Югетт 1 и 6 стало еще большее уменьшение площади, на которую обороняющиеся могли принимать сбрасываемые с парашютом грузы. Район выброски “съежился” и не превышал теперь по площади двух квадратных километров. При этом все пространство над ним простреливалось средствами ПВО Вьетминя. Французские летчики, летавшие еще во время Второй мировой войны, утверждали, что заградительный зенитный огонь над Дьен-Бьен-Фу был плотнее, чем над Дюссельдорфом. В таких условиях как люди, так и грузы, спускавшиеся с парашютами, нередко попадали в руки вьетминьцев.