Леонард Котрелл - Во времена фараонов

Еще одним оправданием необходимости подобных книг по египтологии может служить следующее. До сравнительно недавнего времени археологические раскопки в Египте финансировали в основном отдельные состоятельные лица. Они оплачивали не только сами раскопки, но и научные публикации о сделанных находках, что зачастую обходилось столь же дорого. Сегодня ученые не могут более полагаться только на богатых покровителей. Разумеется, существует благородное Общество по изучению Египта, которое в прошлом финансировало ряд великолепных изысканий и по сей день ухитряется, несмотря на свои скудные средства и растущую дороговизну, посылать экспедиции в Судан. Однако совершенно очевидно, что в будущем археологам предстоит полагаться на государственные субсидии. Например, в 1948 г. Обществу по изучению Египта удалось получить скромную дотацию от казначейства для финансирования раскопок в Западной Амаре.

Такая дотация, предоставленная впервые, — большая заслуга правительства Великобритании. Французское правительство давно уже субсидирует своих ученых в Египте, но поскольку англичанам приходится поддерживать традиции, установленные такими крупными египтологами, как Питри, де Гарис Дэвис, Карнарвон, Картер и многие другие, то, естественно, они обязаны выделять все больше государственных средств, чего давно требует информированное общественное мнение.

Египтологи ненавидят шумиху и справедливо опасаются всего, что может опошлить их науку, которой они посвятили всю свою жизнь. Кое-кто из них, наверное, прочтет эту книгу. Мне хотелось бы уверить их, что любая книга об их работе, рассчитанная на более широкую аудиторию, чем лекционный зал университета, тоже способна принести пользу египтологии.

Кроме вышеупомянутых ученых я хочу искренне поблагодарить профессора Г. У. Фейермена, который прочел главы об Амарнском периоде, а также профессора Черни из Лондонского Университета и сэра Алана Гардинера, прочитавших мою книгу в рукописи. Эти ученые внесли ценные поправки и многое подсказали мне, но я хочу здесь подчеркнуть, что они ни в коей мере не ответственны за мое личное мнение, а тем более за ошибки, которые могли вкрасться в текст.

Что же касается египетских имен, то тут я целиком полагаюсь на филологические познания сэра Алана Гардинера. Но и в этом я позволил себе сделать некоторые исключения. Транскрипция некоторых египетских имен за многие годы стала настолько привычной, что, если сейчас исправлять ее пусть неверное, но уже традиционное произношение, это только запутает непросвещенного читателя. В подобных случаях, например в названии Пунт, я сохраняю более привычное написание.

Я также признателен сэру Алану за то, что он прочел и прокомментировал две мои главы о гробнице Тутанхамона, однако я хочу подчеркнуть, что мой рассказ о трудностях, с которыми столкнулся Картер, основан на книге Чарльза Брэстеда и на газетных и журнальных статьях, появившихся во время раскопок, а вовсе не на тех сухих фактах, которые предоставили мне профессор Ньюберри и сэр Алан Гардинер.

Я выражаю свою благодарность Закарию Гонейму, главному инспектору Службы древностей Верхнего Египта, и Рашиду Новере эффенди, главному инспектору Службы древностей Среднего Египта, за их помощь и сотрудничество во время моих поездок по их стране.

И наконец, приношу глубокую благодарность всем авторам и издателям$7

«Земля египетская протянулась на шестьсот миль между двумя рядами обнаженных известняковых холмов, которые то сужаются, то расходятся, образуя долину шириною в среднем около семи миль. На севере они все больше отдаляются друг от друга и совсем исчезают, уступая место травянистой заболоченной равнине, которая тянется до самого Средиземного моря. На юге известняковые холмы сменяются гранитными скалами с зубчатыми вершинами; скалы все теснее подходят друг к другу (почти вплотную), и сквозь эти узкие ворота с грохотом вырываются нильские пороги, чтоб превратиться в Великий Нил, текущий через всю долину на север, к морю.

Зимой и весной он катит свои ленивые воды по сухой и пыльной долине. Но летом река становится мутной и стремительной, воды ее багровеют, как кровь, а затем зеленеют, вздуваются, пока наконец не затапливают всю ее пойму вплоть до прибрежных холмов по обеим сторонам. Вся долина превращается в длинное озеро, на котором деревни кажутся островками, ибо они построены на искусственных возвышениях».

Так Уинвуд Рид начинает свое великое произведение «Крестный путь человечества», и, пожалуй, для вступления к любой книге о Египте не найти лучших слов. Ибо Египет — это Нил. Я вспоминаю, как по дороге к Тель-эль-Амарне, когда мы переправлялись через реку, лодочник-араб сказал нам:

— Египет — это дар Нила, а Нил — дар доброго бога. Поэтому все мы, египтяне, дети бога.

Почему же именно на берегах этой великой реки возникла одна из древнейших цивилизаций на земле? Главным образом потому, что цивилизация способна развиваться лишь там, где люди могут жить длительный период времени. Десять тысяч лет назад, задолго до того, как человек научился использовать окружающую среду, на земле было немного мест благоприятных для постоянных поселений. Человек вел кочевой образ жизни, постоянно передвигаясь в поисках новых охотничьих угодий или пастбищ. Порой он сеял случайные злаки, собирал урожай и снова двигался в путь, нигде не задерживаясь надолго.

По-видимому, первые обитатели Нильской долины — хотя и не все так думают — пришли с юга, с берегов Красного моря, и проникли в Египет через Вади-Хамма-мат. Сами древние египтяне верили, что их предки пришли из страны Пунт, которая сегодня называется Сомали. 9tqt кочевой народ хамитской группы обнаружил здесь болотистую долину, заросшую папирусом и тростником и населенную гиппопотамами и другими животными, ныне оттесненными далеко на юг. Здесь же они нашли самую плодородную в мире почву, которую река приносила каждый год со склонов Абиссинского нагорья. Баснословное плодородие Египта объясняется его уникальным географическим положением. Великие озера Альберт и Виктория, подобно гигантским резервуарам, накапливают воды тропических ливней, что позволяет могучей реке пробегать тысячу миль между знойных пустынь, которые иначе поглотили бы ее. Однако ежегодные разливы Нила объясняются другой причиной. Раз в год Абиссинское нагорье перехватывает дождевые облака, несущиеся на север с Индийского океана. И тогда тропические ливни наполняют пересохшие русла Атбары и Голубого Нила, главных притоков Белого Нила.

Стремительное течение этих двух рек поднимает уровень Белого Нила, вырывается наконец из плена скал, преграждающих ему дорогу через Нубию, и затопляет всю долину на севере; этот разлив приносит отложения с Абиссинского нагорья, которые и являются источником плодородия Египта. Доисторическим обитателям Нильской долины оставалось лишь после спадения паводка бросить в эти наносы семена, которые в хорошие годы обеспечивали их зерном до следующего разлива, — при этом работать им приходилось всего несколько недель, а все остальное делало жаркое солнце. Поэтому нет ничего удивительного в том, что кочевники задержались в Нильской долине.