Арне Фальк-Рённе - Где ты, рай

Утром приходит с визитом господин Росет с дочерью, чтобы спросить, не пойдет ли Шарлотта к ним домой поиграть с Маритье. "Я рад, что девочки так хорошо играют вместе, - говорит он, - так как Маритье при этом обучается английскому языку".

Батчер и Нат присутствуют при этом разговоре, и, когда Росет уходит с обеими девочками, они нападают на Мэри: "Ты подумала, какому риску подвергаешь нас, разрешая Мэри обучать Маритье английскому языку? Ты не думаешь о том, что она невольно проговорится и Росет узнает, кто мы такие. Наверняка, обещаю тебе, для нас это кончится плачевно".

Мэри вспыхивает. "Никто не должен решать, с кем играть Шарлотте, кричит она. - У нее никогда в жизни не было товарищей по играм. Она и Маритье имеют право быть вместе, если для этого есть возможность".

Прибегает Вильям. "Прекрати болтать чепуху, - кричит он и отвешивает ей здоровенную оплеуху. - Ты принесешь нам всем несчастье своей неосторожностью".

Вильям не совсем трезв, и то же относится к Нату и Батчеру, поскольку они тоже начали успокаивать свои нервы крепкой голландской можжевеловой водкой, которую здесь совсем нетрудно раздобыть. Единодушие, присущее им во время плавания от Порт-Джексона до Тимора, начинает исчезать. Теперь Вильям Брайент, может быть, чувствует, что он стоит на пути своей жены. На следующий день Мэри посещает с Эмануэлем и Шарлоттой голландских чиновников. Эмануэль немного мучится от кожной болезни, которая поражает большинство детей в колонии, и поэтому Мэри должна несколько раз в неделю приводить мальчика в госпиталь, где доктор Ройтен смазывает его тело мазью. Из госпиталя она обычно идет с доктором Ройтеном в дом казначея Росета, где Шарлотта и Маритье играют всю вторую половину дня. И здесь она также часто встречает Джеймса Мартина, который подружился с Росетом. Она и раньше знала, что Писатель хорошо играет в шахматы, но теперь она открывает еще один из его талантов. Вместе с Росетом он играет на флейте и обучает голландского друга ирландским народным мелодиям.

Вильям Брайент брюзжит и на Мартина: "Ты, наверное, полагаешь, что ты лучше нас остальных, потому что играешь на флейте с этим жирным казначеем, - говорит он однажды, сильно напившись. - Тебя и Мэри голландцы пошлют ко всем чертям, если узнают, кто вы такие. Уверяю тебя, что они не захотят с вами общаться".

"Почему тебе не нравится, что твоей жене и детям хорошо и что с ними обращаются как с приличными людьми? - спрашивает Мартин. - И чем смущает тебя то, что я играю на флейте с Росетом? Ты бы лучше чуть поменьше пил, Вил, чтобы не причинить всем нам неприятности!"

Пьяный Вильям отвечает басом: "Ты можешь не верить, но я заметил, что молодой потрошитель трупов мечтает забраться в постель к Мэри. Поэтому она и не хочет уезжать из этой проклятой дыры".

"Иди выспись, Вил, и больше не лезь с глупыми придирками".

Однажды вечером, ровно через два месяца и три дня после прибытия в Купанг, доктор Ройтен приводит Мэри и двух детей в дом, где расквартированы беглецы. Пьяный Вильям появляется, шатаясь, на веранде и набрасывается на молодого врача с руганью за то, что он "бегает за Мэри". Ройтен улыбается Мэри, сердечно прощается с детьми и исчезает в темноте ночи. Вильям следует за ним, и все остальные ничего не слышат о нем до следующего утра, когда его приводят два солдата и унтер-офицер, который просит Джеймса Кокса немедленно явиться к губернатору.

В конторе Ваньона находятся также доктор Ройтен и казначей Росет.

Губернатор принимает Джеймса любезно, подает ему руку и просит садиться. "Да, я пригласил вас по прискорбному случаю", - говорит он. Джеймс сразу замечает, что любезный минхер вне себя. "Но теперь я знаю, что вашего товарища на самом деле зовут Вильям Брайент и он беглый каторжник из Ботани-Бея. Он рассказал все о побеге своей жены, детей и их товарищей. Поэтому я прошу ответить начистоту: как вас зовут?"

"Джеймс Кокс, ваше превосходительство".

"И за что вас наказали, Кокс?"

"Я был гранильщиком алмазов и пытался украсть бриллиант. Но это обнаружилось, как понимаете, ваше превосходительство". Джеймс произнес это сдержанно, несколько небрежным тоном.

Ваньон улыбается: "Значит, поэтому вы так хорошо говорите по-голландски?"

"Да, ваша милость. Я работал два года в чудесном городе Амстердаме. Я хотел бы поселиться там опять". Он любезно кланяется губернатору. "Но теперь для этого потребуется какое-то время".

"Наверняка, Кокс".

Слуга-малаец входит с можжевеловой водкой и рюмками. Ваньон медленно разливает всем, включая и Джеймса, и, довольно дружелюбно улыбаясь, пьет с ними. Немного погодя он говорит: "Я обсуждал дело здесь с моими друзьями, и вам надо понять, Кокс, что я, очевидно, обязан арестовать вас и вашу компанию. Это мой долг как губернатора. Однако вы много перенесли, я прежде всего имею в виду Мэри и детей, так что мы сделаем тюремное заключение возможно более мягким. Вы должны сегодня днем позаботиться о том, чтобы переселиться в три комнаты, которые я предоставляю в ваше распоряжение в крепости. За ее пределы вы можете свободно выходить, куда хотите, но только по двое, и каждый вечер перед заходом солнца вы должны быть в своей квартире. Мэри и дети могут передвигаться свободно".

"Спасибо, ваше превосходительство, - говорит Джеймс, - но позвольте мне задать вопрос, который имеет для нас наибольшее значение. Что с нами будет? Кому вы нас выдадите?"

"Об этом мы тоже говорили, - отвечает Ваньон, - и если бы вы постоянно делали вид, что вы потерпевшие крушение с американского китобойного судна, мы бы выполнили обещание, данное вам, но ваш сердитый приятель разоблачил вас вчера вечером. Если сверх всяких ожиданий на Тимор вдруг зайдет американский корабль, мы попытаемся отправить вас на его борт, закрыв глаза на то, что знаем о вас. Но учитывая сведения, сообщенные Брайентом, я вынужден как губернатор выдать вас британскому военному кораблю, если он первый зайдет на Тимор".

"С первым кораблем, который придет в Купанг, мы должны, следовательно, уехать, ваше превосходительство?"

"Да, с первым же кораблем. Ничего иного я не могу поделать, - говорит Ваньон. - Я и так полагаю, что зашел слишком далеко".

"От имени моих товарищей я глубоко благодарю вас, ваше превосходительство, и наша благодарность относится также к другим господам. Что бы с нами ни произошло, мы никогда не забудем время, которое провели здесь, на Тиморе".

"Какое наказание ожидает вас, если вас выдадут англичанам?" спрашивает казначей Росет.

"Смертная казнь, минхер, через повешение на одной из мачт корабля".

"Но надо надеяться, что американское китобойное судно собьется с курса и зайдет на Тимор", - завершает беседу Ваньон.

В тот же день "ботаники" перебираются в крепость. Вильям продолжает пить [50].