Лев Гумилев - Открытие Хазарии (историко-географический этюд)

Но может быть, зимой было иначе? Вряд ли! Лед на быстрых речках тонок и только в очень холодные зимы может выдержать коня и латника. А в хазарское время зимы были мягкие и снежные. Затем, провалиться зимой под лед, даже на мелком месте, означало быть тут же выведенным из строя, потому что на ветру всадник сразу бы обмерз. Ему следовало, прежде чем продолжать движение, развести костер и обсушиться, а за это время преследуемый противник всегда сумел бы оторваться и скрыться. В средние века ни у одного народа не было армии, способной завоевать Хазарию, и во время движения лодки стало ясно, почему Святослав, стоявший во главе победоносной дружины, ограничился разгромом легкодоступного Итиля и оставил без внимания сердце побежденной, но непокоренной страны. Он поберег свое войско и был прав. Сильные в своей стране хазары не могли тягаться с русскими воинами на твердой земле степей. Достаточно было сокрушить наемников хазарского царя, и опасность с востока для Руси исчезла, а то, что в камышах оставались свободные хазары, не имело для Киевского княжества никакого значения. Пусть там и сидят!

Но вот миновала последняя излучина, и справа от лодки открылась луговина, посреди которой на ярко-синем фоне неба высились два продолговатых бэровских бугра. Между ними приютился казахский поселок, казавшийся пустым, потому что жители попрятались в дома от зноя.

Но мы не чувствовали в тот момент ни жары, ни усталости. Перегоняя друг друга, мы взбежали на бугор и принялись за поиски. Наметанным глазом мы быстро различали крохотные фрагменты керамики среди колючих кустов и выгоревшей травы. Вскоре на гребне бугра мы отыскали погребение по хазарскому обряду. К сожалению, оно было в очень дурном состоянии, так как казахи гоняли через бугор стада овец. Однако не это было в данном случае важно. Второе хазарское кладбище было отыскано, и любопытно, что оно находилось, как и первое, там, где в XX в. живут люди. Очевидно, современные и древние поселения располагались на одних и тех же удобных, сухих местах.

Долго задерживаться на Казенном бугре в тот день мы не могли. После первого подъема начала сказываться усталость от дороги, да и опасность теплового шока была чересчур реальна. Зачистив и зарисовав погребение, вернее его жалкие остатки, мы сбежали вниз и бросились в прохладную воду.

Вечерело, жара стала медленно спадать, и мы поспешили назад, чтобы успеть добраться домой до заката, потому что иначе мы подверглись бы еще большей опасности. Комары, прячущиеся днем в зарослях, могут закусать до полусмерти путника, плывущего по реке ночью. А мы не рассчитывали, что поездка затянется, и не захватили ни диметилфталата, ни накомарников, так же как в свое время и воины Святослава. По течению двигаться было легче, и маршрут закончился благополучно. Однако для продолжения работ в этом направлении я тут же договорился с нашим хозяином о подвесном моторе, чтобы Геля, которому я поручил разведку на окрестных буграх, тратил силы только на разведку, а не на упражнение в управлении лодкой с помощью шеста.

Удача первого маршрута дала повод к тому, чтобы попытаться обследовать дельту целиком и составить карту распространения хазарских могильников. Разумеется, разведку надо было провести на высоком уровне, т. е. обеспечить быстроту передвижения, достать опытного проводника, чтобы не заблудиться в протоках и иметь место для ночного отдыха. Последнее было особенно важно, ибо при разведке основное — это повышенное внимание к различным мелочам. Усталый наблюдатель волей-неволей будет пропускать детали ландшафта, и результаты работы сведутся на нет.

Короче говоря, был нужен наш старый знакомый Михаил Александрович Шуварин с моторной лодкой и один толковый, старательный помощник. Последним выразил желание стать молодой историк, работавший в Ленинградском университете, Е. П. Сидоренко. Он был молод, здоров, тренирован и трудностей не боялся. Я взял его для участия в разведке 1962 г.

Были намечены три маршрута: в западную дельту, в восточную дельту и в южную часть центральной дельты. Учитывая, что каждый маршрут потребует полной отдачи сил, работа планировалась с перерывами, которые можно было провести в более спокойной обстановке на раскопках бугра Степана Разина, тем более что и этот объект не следовало выпускать из виду. План работ был, пожалуй, чрезмерно напряженным, но сулил успех и потому был принят к исполнению.

23 июля 1962 г., когда основной отряд проводил доследование бугра Степана Разина, я выехал на моторной лодке в маршрут по западной части дельты Волги. Нашей задачей было выяснение, где еще располагаются хазарские памятники и какие народы, кроме хазар, оставили следы своего пребывания в дельте Волги? Мелькнули вдали и скрылись за спиной купола Астраханского кремля. Нас подхватило и повлекло быстрое течение Большой Волги. Кругом расстилалась широкая аллювиальная равнина, гладкая, как поверхность тихого моря. Выходить на берег не имело смысла, потому что если в древности здесь и жили люди, то трансгрессия Каспия погребла их останки под донными отложениями. Поэтому, добравшись до села Икряного, мы свернули в проток Хурдун, вытекающий из Большой Волги на запад и снова впадающий в нее на 30 км ниже.

Ландшафт резко изменился. Хурдун извивался между продолговатыми бэровскими буграми, покрытыми выжженной травой. Но самое тщательное обследование показало, что в средние века эта местность была необитаема. На одном бугре мы нашли два крохотных фрагмента гузской керамики, на других — много обломков человеческих костей. Да, тут воевали, но не жили и не хоронили дорогих покойников. Чем дальше углублялись мы к западу, тем более становился Хурдун похож не на дельтовый проток, а на обыкновенную степную речку. Ландшафт вокруг нас примыкал к «области подстепных ильменей» и, собственно говоря, явился ее продолжением. Наконец наш Хурдун растекся в широкое, мелкое озеро, густо заросшее водорослями. Дальше стало ехать трудно и незачем, и мы вернулись обратно, на берег самого большого, судоходного протока Волги — Бахтемира.

Отражения ив, наклонившихся над берегом, плавно качались в струях мощной реки, пронизанной лучами восходящего солнца. Ивы стояли, как шеренга солдат, охраняющая берег от размыва, а за ними тянулась равнина, поросшая камышом вдвое выше человеческого роста. Над ровной гладью колеблющегося камыша виднелись круглые абрисы бэровских бугров. В этом месте абсолютная отметка долины минус 25,6 м, а бугра, стоявшего напротив нас, минус 9,9 м. В эпоху поднятия уровня Каспия этот бугор был островом.

Пока мы любовались пейзажем, заботливый М. А. Шуварин успел расспросить прохожего, и тот рассказал, что этот бугор называется «Чертово городище», потому что на нем валяются осколки кирпичей и костей. Сообщение заслуживало проверки, и мы, напившись чаю, чтобы выдержать день под солнцем, двинулись на запад по тропинкам, ведущим через камыш к бугру, находившемуся на расстоянии около 5 км от берега Бахтемира.