Уильям Энгдаль - СТОЛЕТИЕ ВОЙНЫ.(Англо-американская нефтяная политика и Новый Мировой Порядок)

В долгосрочной перспективе на подходе инновации в областях генерации энергии, сокращения расходов, регазификации и менее масштабных проектов, которые позволят строить плавающие терминалы для сжиженного газа. Альтернативой сжиженному газу как средству извлечения прибыли из газовых запасов является процесс «газ-в-жидкость» («gas-to-liquids», GTL), который обслуживает совершенно другой рынок. Это хорошо разработанный процесс, превращающий обладающий низкой рыночной ценностью газ в ценный, глубоко очищенный продукт, легко транспортируемый и отвечающий строгим требованиям, предъявляемым к экологически чистому топливу. При огромном мировом рынке очищенного продукта GTL гораздо более гибок, чем проекты газопроводов или производства сжиженного газа, которые требуют твердых контрактов и обязательств по производству. GTL легко экспортировать танкерами и распределять через существующую инфраструктуру. Привлекательность GTL в том, что отсутствуют риски, связанные с разведкой, как в случае с нефтью, и не требуется открывать новые области для газа.

Остается барьер экономичности, но в то время как в общепринятых представлениях жизнеспособность технологии «газ-в-жидкость» еще под вопросом, уже существуют коммерческие проекты, способные вернуть вложенные в них средства, при условии правильной налоговой политики и рассмотрения их как части более обширной стратегии. К примеру, заводы компаний «Chevron» и «Sasol», завод компании «Escravos GTL» в Нигерии совмещают обработку газа с производством жидкостей, смазочных материалов и этилена. Этот проект, вместе с другими, показывает, что время GTL наступает. Жизнеспособность GTL будет усиливаться с постепенными усовершенствованиями и радикальными технологическими прорывами в обработке, каталитических и реакторных технологиях, ведущими к снижению затрат, увеличению эффективности и масштабов, и это может предвещать новую революционную эру в международной газовой индустрии.

Компании рассматривают все отрасли: транспортировка, распределение, торговля газом, производство электроэнергии, даже торговля электроэнергией. Некоторые считают, что большие возможности дает владение инфраструктурой, другие полагают предпочтительной роль торговых банков в энергетическом бизнесе, особенно в торговле и предоставлении финансовых инструментов. Еще кто-то считает, что ключом является контакт с потребителями и перепродажа услуг. В некоторых случаях, коммунальные газовые и электрические компании стоят перед опасностью потери монопольных позиций и хотят диверсифицироваться в более быстрорастущий и нерегулируемый бизнес нефти и газа.

С другой стороны, нефтяные и газовые компании могут искать стабильных заработков в коммунальном бизнесе, который можно расширить или интегрировать в свой бизнес. Этот новый бизнес может смягчить непостоянство доходов в нефтяной части бизнеса; например, одной из нефтяных компаний, чьи доходы продолжали оставаться высокими в 1998 году, во время падения цены на нефть, был «Repsol», из-за стабильных поступлений от компании «Gas Natural». В любом случае, значение газа и электроэнергии в инвестиционных портфелях многих энергетических компаний будет расти вместе с новыми формами интеграции, и это потенциально подвергает компании новым неисследованным рискам.

Фирмам предстоит много узнать про риски, связанные с ценой на электричество. К тому же они столкнутся с новой конкуренцией. Главные игроки включают в себя такие имена, как «CMS», «AES», «Duke Energy», «Reliant Dominion Resources» и т. д. В сознании многих энергетический бизнес становится товарным бизнесом, идет ли речь о нефти, газе или киловаттах. Я думаю, что это еще и обслуживающая индустрия, и в любом случае нужно признать, что это уникальный вид товара.

Нефть уникальна в этом в силу своей стратегической природы. Мы говорим не про мыльный порошок или одежду для отдыха. Энергия является основой мировой экономики. И Война в Заливе была отражением этой реальности. Степень вовлеченности правительств так же делает нефть уникальным товаром. Это верно как для подавляющего контроля над нефтяными ресурсами со стороны национальных нефтяных компаний и правительств, так и для потребляющих стран, где нефтяные продукты подвергаются тяжелому налогообложению и регулированию.

В сущности, нефтяная промышленность имеет дело с высочайшими рисками и миллиардами долларов, вложенных в дело. Нефть добывают в далеких землях в результате громадного риска и огромных капитальных издержек; ее транспортируют на большие расстояния, перерабатывают на дорогих заводах с большими расходами на защиту окружающей среды и приведение их в соответствие со строгими и дорогими нормативами; распределяют через широкую сеть нефтепроводов, грузовиков и оптовых складов; продают на заправочных станциях и облагают тяжелыми налогами.

Это базовый, основной строительный материал мировой экономики. И он не похож на остальные товары.

Нефтегазовая промышленность поставляет необходимые товары по минимально возможной цене с обычной надежностью поставок, при этом обеспечивая чистоту окружающей среды; промышленность обеспечивает надежность поставок даже при том, что от нас требуется иметь дело с огромными политическими рисками.

То, что мы делаем, не всегда оценено по достоинству публикой, и это часть проблемы имиджа нашей индустрии, над которой нам нужно поработать в следующем веке.

Откровенно говоря, сосредоточенность мировой экономики на глобализации и новых рынках — не новость для нефтяной промышленности. Наши — это глобальные компании, инвестирующие за пределы развитой промышленности на рубеже нового столетия. Люди должны осознать, что энергетическая промышленность часто представляет крупнейшие иностранные вложения во многих частях света, и ее интересы, взгляды и опыт должны быть учтены.

Нефть — это единственная крупная индустрия, чье влияние не было столь велико в политической области. Текстиль, электроника, сельское хозяйство — все они часто были более влиятельны. Наши избиратели — это не только нефтяники Луизианы и Техаса, но и программисты Массачусетса, и в особенности сталевары Пенсильвании. Меня поражает, что эта промышленность так сильна в техническом и финансовом отношениях и в тоже время не так успешна или влиятельна в политике, как другие, менее крупные отрасли. Мы должны заработать доверие, чтобы быть услышанными.

Другая забота — это разрушительное непостоянство отрасли. В новом веке нефтяному бизнесу необходимо научиться, как выходить из циклов расцвета и застоя, через которые мы проходили в прошедшем столетии. Возможно, это неизбежная особенность товарного бизнеса, но это разрушительно для процессов планирования и может изгонять из бизнеса меньшие компании, не говоря уже о проблемах для потребителей.