Ю Фельштинский - Еще раз о немецких деньгах

В любом случае сейчас ясно, что пусть и под разными предлогами, деньги поступали от германского правительства. Дадут ли германские архивы ответ на вопрос о том, было ли известно об этом Ленину и в какой степени? Содержание относящихся к высоким сферам документов, которые воспроизведены здесь, очевидно, указывает, на то, что тщательное исследование контактов между немцами и большевиками на низшем уровне окажется плодотворным.

ОТТО-ЭРНСТ ШЮДДЕКОПФ

Германия между востоком и западом

Карл Моор и немецко-русские отношения в первой половине 1919 г.

В первые три месяца 1919 г., когда в тяжелых боях гражданской войны еще решался вопрос о существовании молодой республики, немецкий народ, полный забот и иллюзий, ожидал объявления условий заключения мира. Экономике не удалось перестроиться на мирные рельсы. Миллионы демобилизованных солдат и рабочих оборонной промышленности остались без гарантированного дохода и были готовы (даже слишком готовы) завербоваться в одну из участвующих в гражданской войне армий: в армию правых или левых. Казалось, в подобной безнадежной ситуации должна была бы заглохнуть любая дискуссия о создании активной внешней политики немецкой республики. Но это было совсем не так. Речь шла не только о том, что многие считали, будто, присоединившись к одному из предполагаемых победителей, Германия сможет избежать утраты своего значения великой державы. Огромное число опубликованных в то время проектов доказывает распространенность этой нереалистической оценки положения рейха.

Но намного важнее было то обстоятельство, что Первая мировая война велась и заканчивалась не как кабинетная война прежних времен, в ней противостояли друг другу два политических мировоззрения, которые вынуждали народы Европы сделать свой выбор. Соединенные Штаты Америки стремились к тому, чтобы повсюду в Европе распространился их "way of life", парламентская демократия в условиях капиталистической системы хозяйствования. А руководители большевистской России надеялись, что в ходе мировой революции везде победит демократическая советская республика при социалистической системе хозяйствования. В своем стремлении избежать хаоса послевоенных лет все народы чувствовали, что они должны сделать выбор. В этом стремлении их поддерживали обе державы, искавшие союзников и последователей своих политических теорий. Так, уже на рубеже 18-го и 19-го годов появились первые оживленные попытки запада и востока привлечь Германию на свою сторону, а внутри страны в то же время начались острые дискуссии о будущей внешнеполитической ориентации. Это касалось не только лиц, формирующих общественное мнение. Среди ответственных политиков республики также возник оживленный спор о том, будет ли Германия вообще когда-либо проводить независимую внешнюю политику, и в каком направлении она (внешняя политика) будет развиваться. Об этих спорах и о первых шагах немецкой внешней политики до сих пор были известны, за исключением концепции министра иностранных дел графа Брокдорф-Рантцау, прежде всего усилия Америки и реакция на эти усилия в Германии. Соответствующие попытки социалистического лагеря рассматривались до сих пор в меньшей степени, тем более, что внимание было приковано к усилиям, направленным на политический переворот в Германии. Только результаты исследований, опубликованных в последние годы, внесли изменения в эту картину. Однако еще многое предстоит выяснить, прежде чем будет воссоздана картина немецкой внешней политики в первой половине 1919 г. вплоть до момента подписания мирного договора.

В данной статье делается попытка внести скромный вклад в воссоздание этой картины на основании материалов из Политического архива министерства иностранных дел, в особенности из архива графа Брокдорф-Рантцау и из документов немецкой мирной делегации в Версале. Конечно, учитывая положение немецкого рейха, речь могла идти в первую очередь только о теоретических рассуждениях. Но они в большой степени способствовали прояснению точек зрения и готовили тем самым грядущие решения. Географическое положение Германии и вытекающий из него страх политиков перед установлением односторонних связей, а еще больше проявившееся уже в "Finassieren" Штреземанна желание удержать Германию в неустойчивом равновесии между двумя определяющими время тенденциями для достижения наибольшей выгоды повлияли и на эпизод, который будет рассмотрен ниже.

Граф Брокдорф-Рантцау, с 13 февраля 1919 г. министр иностранных дел, находился с 29 апреля в Версале в качестве председателя немецкой делегации на мирной конференции. Его тщательно взвешенная внешнеполитическая концепция не выдержала противостояния с непреклонной позицией союзников, и ее пришлось приспосабливать к изменившимся обстоятельствам. Очевидно, поэтому он был готов по меньшей мере непредвзято рассмотреть новые предложения. В этот момент он получает от посланника Виктора Науманна, руководителя службы новостей министерства иностранных дел в Берлине, письмо (от 3 июня) с сообщением, что Науманн в ближайшие дни собирается беседовать с вернувшимся из Москвы влиятельным швейцарским социалистом Карлом Моором и пришлет отчет об этой встрече. Эти подробные переговоры состоялись в тот же день, так как уже 4 июня Науманн написал о них Брокдорф-Рантцау в Париж.

Кем же был этот Карл Моор? Почему люди, отвечавшие за внутреннюю политику Германии, придавали такой вес его сообщениям и так считались с его мнением? Насколько романтическим кажется (ошибочно) его имя, настолько же многочисленны легенды, рассказываемые о его жизни. Скудный, часто ненадежный и противоречивый материал дает мало возможностей реконструировать его жизнь. И однако мы попытаемся это сделать, не претендуя на окончательную полноту и достоверность.

Карл Моор, внебрачный сын австрийского офицера Frhr. Buirette (фон Ёльфельд), родился 11 декабря 1852 г. Его отец принадлежал к франкскому дворянскому роду, ведущему свое начало из Франции и относящемуся к реформаторской церкви. Семья жила в Нюрнберге. Вероятно, Карл Моор родился во Фрайбурге в Брайсгау. Его мать - швейцарка по фамилии Моор, родом из Фордемвальда в кантоне Аргау. По месту рождения матери его назвали Карл фон Фордемвальд. Позднее его рождение было узаконено браком его отца и матери, но он, очевидно, не захотел взять фамилию своего отца и называл себя по имени матери Карл Моор, причем совпадение с именем героя драмы Шиллера "Разбойники" ему, кажется, даже нравилось, хотя оно и возникло случайно. Вероятно, Карл Моор учился в школе в Нюрнберге. Кажется, там же, будучи совсем еще молодым человеком, может быть, из-за внутреннего неприятия родительского дома, а также под влиянием Парижской Коммуны, он приобрел связи с социалистическими кругами. Рассказывают, что он был дружен с одним из основателей Айзенахской партии, оружейником из Нюрнберга Карлом Грилленбергером, а в 1873 г. познакомился с Вильгельмом Либкнехтом и Августом Бебелем. В это время он уже был членом международной рабочей ассоциации - основанного Карлом Марксом I Интернационала.