Ю Фельштинский - К истории нашей закрытости

Не ко всем военнопленным советская власть относилась одинаково. Вернувшимся из плена солдатам перед тем, как их снова забирали в армию, теперь уже Красную, в РСФСР предоставлялся короткий отпуск. А украинское советское правительство мартовским декретом 1919 года предоставило "отсрочку по призыву на военную службу впредь до особого распоряжения всем военнослужащим Республики, находившимся в плену во время минувшей войны 1914--1918 гг. и возвратившимся после 1 января с. г. на родину"50. Законы эти, однако, не были распространены на офицеров. Советское правительство настолько нуждалось в них в армии и настолько боялось оставить их в тылу, что предпочло иметь офицеров на фронте под бдительным надзором комиссаров . С августа

1919 года возвращавшихся офицеров и унтер-офицеров

направляли в распоряжение Всероссийского Бюро все

общего военного обучения52, используя их не только

на фронте, но и в тылу, в качестве инструкторов.

В первые годы советской власти международные традиции, урегулированные Женевской конвенцией, сказались и на отношении советского правительства к возвращавшимся из Белого или "буржуазного" плена бойцам Красной армии. Августовским постановлением

1920 г. их предписывалось "удовлетворять по воз

вращении из плена единовременным денежным пособи

ем в размере трехкратной наименьшей тарифной став

ки местности регистрации возвратившегося из плена...

независимо от должности военнослужащего и про

должительности пребывания его в плену". Соот

ветственно, указанное пособие не выдавалось

"военнослужащим, сдавшимся в плен добровольно и

добровольно исполнявшим у неприятеля работы, от

носившиеся к военным действиям"53. Таких воен

нопленных "по возвращении... из плена и впредь до решения дел о них соответствующими судебными установлениями" довольствовали "на общих основаниях с лицами, состоящими под судом революционных военных трибуналов и содержащимися под стражей или в концентрационных лагерях"54. Закон, однако, очень мягко обходил вопрос о том, где нужно было содержать таких вернувшихся военнопленных. Но очевидно, что именно в концентрационных лагерях их и содержали. Если в лагеря попадали даже возвращавшиеся из плена солдаты Красной армии, говорить о распространении Женевской конвенции на взятых в плен солдат Белой армии не приходилось. Когда созданным при РВС республики Особым отделом ВЧК представлялось "затруднительным по первоначальному материалу" выяснить благонадежность военнопленных и перебежчиков, "захваченных на фронтах Гражданской войны", пленных направляли "в лагери принудительных работ", где дела их передавались в Особые комиссии Главного управления принудительных работ, созданные при НКВД и при подведомственных НКВД организациях на местах. В состав Особых комиссий входили представители отдела принудительных работ НКВД, ОСО ВЧК, "военного ведомства и, по мере заинтересованности, революционного военного трибунала". В целом, Комиссии образовывались для "урегулирования и установления единообразного порядка в откомандировании в Красную армию военнопленных и перебежчиков, морально-политическая благонадежность которых" была "в достаточной степени выяснена". Но Комиссия отправляла "благонадежных" пленных еще и в Трудовые армии, а не благонадежных, "числящихся за Особыми отделами" ВЧК "и революционным военными трибуналами, на принудительные работы по месту

жительства", если там была "установлена и укреплена советская власть". Основанием для вынесения того или иного определения мог, в частности, быть "материал, доставляемый комендантами лагерей, состоящими при лагерях политическими агентами и другими дожност-ными лицами"55 .

Несколько позже советское правительство официально и открыто заявило, что в случае пленения солдат армии Булак-Балаховича оно не будет рассматривать их как военнопленных56. Так окончательно сложилась система принципиально нового отношения к военнопленным противной стороны. Своих политических противников и военных соперников Советы считали теперь преступниками-контрреволюционерами и в случае поимки или пленения осуждали по статьям Уголовного кодекса.

Новый период советской истории начался в марте 1921 г., когда Десятый съезд РКП(б) провозгласил замену продразверстки налогом и разрешил "в пределах местного хозяйственного оборота" производить обмен продовольствия на промышленные товары. В то же время Тамбовское крестьянское восстание, Кронштадтское восстание и рабочие волнения в Петрограде, Петроградской губернии и Москве заставили советское правительство перейти от политики военного коммунизма к Новой экономической политике. Экономические соображения стали играть главенствующую роль при решении политических вопросов. Ставку на мировую революцию сменила теория социализма в одной стране. Советская иммиграционная политика преследовала теперь новые цели: защиту экономических интересов и борьбу с врагами революции внутри государства. Именно поэтому в 1921 г.

правительство пересмотрело свое отношение к так называемой трудовой иммиграции.

До революции в Европейской части России работало сравнительно небольшое число иностранных рабочих57. После февраля--октября 1917 года многие из них потеряли работу или же были уволены правительством как, например, служащие Варшавско-Венской и Привис-сляндской железных дорог, работавшие в российской железнодорожной сети58. Иностранные рабочие, оставшиеся в РСФСР, приравнивались к российским рабочим, но могли выбирать своих старост, которые входили в фабрично-заводские комитеты. Распределением иностранных рабочих по промышленным предприятиям через "Комиссию по делам ввозного труда" руководил наркомтруд59 . В состав Комиссии входили еще и представители ВЦИК, наркомата иностранных дел, Всесоюзного Совета профсоюзов, посольств заинтересованных государств и рабочих организаций. В обязанности комиссии входил учет ввозимых рабочих, помощь им на местах, а также выяснение того, желают ли рабочие вернуться на родину или остаться в России на новый срок, если это было возможно. Комиссия должна была охранять права иностранных рабочих, обеспечивать им обратный проезд на родину за счет нанимателя, имела право расторгать заключенные ранее договоры, если они противоречили профсоюзным нормам, и следила за работой оставшихся в России иностранных рабочих.

Первоначально советское правительство приветствовало трудовую иммиграцию, хорошо вписывающуюся в теорию пролетарского интернационализма и доказывающую преимущества новой социалистической системы перед старой капиталистической и слова Ленина: "Нет сомнения, что только крайняя нищета