С. Панкин - История мировых религий: конспект лекций

Чжуан-цзы (369–286 гг. до н.э.), настоящее имя – Чжуан Чжоу, – наиболее выдающийся последователь и пропагандист даосизма. В области онтологии он исходил из тех же принципов, что и Лао-цзы. Однако с его мыслями о возможности «естественного» упорядочения общества на основе познания Дао Чжуан-цзы не согласен. Он индивидуализирует познание дао, т. е. процесс и конечный результат постижения характера существования мира, вплоть до субъективного подчинения окружающей действительности. Фатализм, который был чужд Лао-цзы, присущ Чжуан-цзы. Субъективную безучастность он рассматривает, прежде всего, как избавление от эмоций и заинтересованности. Ценность всех вещей одинакова, ибо все вещи заложены в дао и их нельзя сравнивать. Всякое сравнение – это подчеркивание индивидуальности, частности и поэтому односторонне. Знание истины, истинности не дано познающему человеку: «Бывает ли так, что кто-то прав, а другой ошибается, или так, что оба правы или оба ошибаются? Это невозможно знать ни вам, ни мне, ни другим людям, ищущим истину во мраке». «О чем-то говорим, что оно истинно. Если бы то, что есть истинность, должно было быть таким с необходимостью, то не нужно было бы говорить о том, чем оно отличается от неистинности».

Чжуан-цзы при всем своем скептицизме выработал метод постижения истины, в результате которого человек и мир образуют единство. Речь идет о необходимом процессе забывания (ван), который начинается от забвения различий между истинностью и неистинностью вплоть до абсолютного забвения всего процесса постижения истины. Вершиной является «знание, которое уже не является знанием» (Чжуан-цзы).

Позднейшая абсолютизация этих мыслей сблизила одну из ветвей даосизма с буддизмом, который утвердился на китайской почве в IV в. и особенно в V в. н. э.

«Ле-цзы» является следующим из даоских текстов и приписывается легендарному философу Ле Юйкоу (VII–VI вв. до н. э.),был записан примерно в 300 г. до н. э.

Вэнь-цзы (VI в. до н. э.) был якобы учеником Лао-цзы и последователем Конфуция.

С точки зрения позднейшего развития в общем различаются три вида даосизма: философский (дао цзя), религиозный (дао цзяо) и даосизм бессмертных (сянь).

Последовательно отвергая все институты современной им цивилизации, даосы отвергали религию в общепринятом смысле этого понятия. Отвергая божественное Небо, даосы источником всего считали Дао, которое в их представлении было изначальной бескачественной субстанцией и порождало все вещи. Вещи же состояли из мельчайших «семян», которые можно отождествить с атомами. Даосы рассматривали смерть как перегруппировку этих «семян», так что человек или часть его становится растением или животным, или их частью. Даосы разрабатывали теорию происхождения человека из низших животных.

Если конфуцианство – это китайский экзотеризм, то даосизм – это китайский эзотеризм. У даосизма много общего с буддизмом, который в форме чань-буддизма получил широкое распространение в Китае.

Откровение Бога, начатое в Ветхом Завете, завершается в Новом Завете. Оно имеет ступенчатый, или многоуровневый характер, по своей коммуникативной структуре напоминающий «рассказ в рассказе», включающий «еще один рассказ» и включенный «в еще один рассказ». При этом слова «послание», «слово», «речь», «весть», «беседа», «притча», «проповедь» в Писании заведомо многосмысленны, а границы между «рассказом» и «обрамляющим его рассказом» подчеркнуто сняты.

Коммуникативная триада «участников общения» (Бог – Посланник Бога – Люди), к которым обращено Откровение Бога, в Новом Завете осложняется. Каждый «участник общения» предстает в нескольких образах.

С одной стороны, Бог – это не только Иегова, Бог-Отец, но и Бог-Сын, он же – воплощенное Слово Бога, и, кроме того, Бог-Святой Дух (могущий выступать в разном телесном образе, например в образе голубя при крещении Иисуса или огненных языков, сошедших на апостолов в день Пятидесятницы).

С другой стороны, функции посланничества, посредничества между Богом и людьми в Новом Завете осуществляются также в нескольких плоскостях. Во-первых, Посланником предстает сам Бог, т. е. Сын Бога и воплощенное Слово Бога. Однако, и это характерно для гуманистического пафоса Нового Завета, сынами Отца нашего Небесного Иисус призывает стать и своих слушателей. Во-вторых, посредниками между Христом и людьми являются те его 12 учеников, которых Иисус избрал и назвал апостолами, в их числе евангелисты Матфей и Иоанн, а затем и другие ученики, и в том числе те, которые уже сами не видели Христа (в их числе евангелисты Марк и Лука).

Закономерно, что и третий «участник» в передаче-приеме Откровения – люди – уже не так однозначно монолитен, как богоизбранный народ Ветхого Завета. В евангелиях это жители Галилеи, Каны, Иерусалима, мужчины и женщины, у них есть имена, у них разный возраст, занятия… Они в разной степени тверды в вере и верны Учителю: они «всего лишь» люди, не пророки… Но среди них Иисус находит любимых учеников, способных продолжать благую весть Учителя.

Чтобы представить структуру Откровения в христианстве, попробуем ответить на три вопроса.

Что составляет прямую речь Бога-Отца в христианском Писании?Во-первых, это Откровение, наследуемое христианством из Ветхого Завета: Завет Божий с Ноем, Завет с Авраамом, обращение к Иакову, Десять заповедей и законы, данные Моисею на горе Синай. Во-вторых, согласно Новому Завету, Словом Бога, посланным людям, является Сын Божий Иисус Христос: Он есть Слово, ставшее плотию. В этом заключается последняя тайна Слова Божия и тайна Иисуса Христа, раскрытая евангелистом Иоанном: «Имя Ему: Слово Божие» (Откр 19, 13). Будучи Словом, Иисус существовал предвечно в Боге и он сам был Бог, через которого все начало быть: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог… Все чрез него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть». Согласно христианскому богословию, «любовь Отца, засвидетельствованная людям посланием Его Сына, есть главное Откровение, принесенное Иисусом».

Что составляет прямую речь Иисуса Христа?Во-первых, наставления и притчи «Нагорной проповеди», которая дополняет ветхозаветные Десять Заповедей (т. е. веропослушание и верность Закону) заповедями любви, кротости и смирения, составляющими этический идеал христианства. Во-вторых, другие евангельские притчи (помимо тех, которые включены в «Нагорную проповедь»), речи и высказывания Иисуса, в ряду которых иногда выделяют как определенное целое его «Прощальные речи и молитвы».