Дмитрий Лысков - Краткий курс истории Русской революции

Главную либеральную партию Российской империи, таким образом, на протяжении всей ее истории мотало то вправо, то влево. Она отрастила "крылья", внутри партии началась межфракционная борьба, причем, представитель правого крыла партии Б.П.Струве требовал от ее левого крыла и лично от Милюкова прекратить "косить влево", имея в виду заигрывания с социал-демократами.

Партия кадетов была и социалистична, и капиталистична, и провластна. И, что весьма закономерно при таких шатаниях, объективно малодееспособна - как в выражении своих целей (и, соответственно, в поддержке населения), так и в стремлении их добиться.

Численность партии кадетов постоянно колебалась, достигнув пика во время революции 1905 года, после чего наступил длительный спад. Специалисты оперируют следующими цифрами: «Во время расцвета КДП (весна - лето 1906 г.) в партии состояло около 50-55 тыс. членов, хотя сами кадеты полагали, что их было не менее 100 тыс. После поражения революции 1905-07 гг. число организаций КДП за полгода уменьшилось в пять раз, а численность партии - вдвое (до 20-25 тыс.). Накануне Первой мировой войны численность кадетской партии не превышала 10-12 тыс. человек» [201].

Корни партии Социалистов-революционеров (ПСР, с.-р., "эсеров"), наравне с кадетами, уходят в XIX век. Если последние вели свою историю от западнического либерализма, то ПСР, являясь полным антагонистом, исходила из идей народников, из работ Огарева, Герцена, Белинского, из представлений о русском социализме как об альтернативном пути развития России, минуя хищный и лицемерный капитализм, который Белинский емко характеризовал строками «Те же Чичиковы, только в другом платье. Во Франции и в Англии они не скупают мертвых душ, а подкупают живые души на свободных парламентских выборах!».

Партия эсеров начала XX века прямо наследовала «Народной воле», которую, при желании, можно считать старейшей российской партией - она имела свою программу, идеологию и цель еще в конце 70-х годов XIX века. Программа «Народной воли» предусматривала уничтожение самодержавия, созыв Учредительного собрания, введение демократических свобод, передачу земли крестьянам. Отделения действовали в 50 городах, насчитывали около 500 членов, несколько тысяч участников движения [202].

От «Народной воли» эсерам досталось и ее порочное наследие: оторванность от широких масс, «интеллигентщина», представление об индивидуальном терроре как о методе политической борьбы. Уроки революционной ситуации 1879-1882 годов были восприняты не критично. Тогда, напомним, террором народовольцев удалось дестабилизировать правящие круги, но «партия» оказалась в одиночестве, в отрыве от народа, не готовая возглавить революцию и взять власть в свои руки.

Наследники народовольцев уделили значительное внимание работе на местах, пропаганде собственных взглядов, но, не имея четкого плана действий и решимости какие-либо действия государственнического масштаба совершать, вновь оказались в 1905 и 1917 годах перед дилеммой 30-летней давности: народ поднялся, но ожиданий теоретиков не оправдал. Теоретики, в свою очередь, не обладая должной моменту решимостью, предпочли постулировать неизбежность на «некоторое время» развития России по капиталистическому пути, обещая при этом защиту и поддержку трудящимся, принимая на себя обязательства всячески способствовать эволюционным преобразованиям отдельных сфер хозяйства (прежде всего крестьянского) «по-социалистически».

Становление партии Социалистов-революционеров началось в первые годы XX века, когда небольшие, преимущественно интеллигентские народнические группы и кружки Петербурга, Пензы, Полтавы, Воронежа, Харькова, Одессы и других городов (сохранившиеся после разгрома "Народной воли")начали объединение. Часть их слилась в 1900 году в Южную партию социалистов-революционеров, часть в 1901 - в "Союз эсеров".

В конце 1901 "Южная партия эсеров" и "Союз эсеров" объединились, и в январе 1902 года объявили о создании ПСР. Однако вплоть до конца 1905 года единая партия существовала больше в мечтах революционеров, чем в реальности. Учредительный съезд, утвердивший устав и программу партии, удалось провести лишь в декабре 1905 - январе 1906 в Финляндии.

Практически автономно от самой партии действовала ее главная ударная сила - Боевая организация, совершившая в 1902-1905 годах серию дерзких терактов, жертвами которых стали министры внутренних дел Д.С.Сипягин, В.К.Плеве, губернаторы И.М.Оболенский, Н.М.Качура, великий князь Сергей Александрович.

К началу революции 1905 года в России действовало свыше 40 эсеровских комитетов и групп, объединявших около 2,5 тысяч человек [203]. Партия оставалась преимущественно интеллигентской, число рабочих и крестьян в ней доходило до четверти общего состава [204].

По другим данным, в годы первой российской революции Партия социалистов-революционеров насчитывала свыше 65 тысяч членов [205]. Авторы работы, однако, делают принципиальную оговорку: "Организационная структура партии была весьма аморфной, а дисциплина - слабой. В силу расплывчатости уставных требований в ПСР было много т.н. "записавшихся" членов, фактически не принимавших участия в партийной работе".

Участие ПСР в революционных событиях было весьма разнообразным - от пропаганды социализма на местах и активной работы в профессиональных союзах, до создания эсеровских вооруженных дружин, подпольных динамитных и оружейных мастерских. Не будет существенным преувеличением утверждать, что именно роль эсеров в революции 1905 года была наибольшей - по сравнению с участием других партий.

Она, однако, не была ни руководящей, ни определяющей. Оторванность от основных революционных масс и ставка на индивидуальный террор оставались визитной карточкой социалистов-революционеров. В ходе революции 1905 года Боевая организация совершила около 200 террористических актов. В целом же партия оставалась как бы «над революцией», следуя ее ходу, но не предпринимая попыток слиться с ней, а тем более ее возглавить. На это указывал в феврале 1905 года в своей статье «О боевом соглашении для восстания» В.И.Ленин [206]:

«Интеллигентский террор и массовое рабочее движение были разрозненны и этой разрозненностью лишены должной силы … Как раз поэтому спорила против террора и старая «Искра», когда она писала в № 48: «террористическая борьба старого образца была самым рискованным видом революционной борьбы, и люди, бравшиеся за нее, имели репутацию решительных и самоотверженных деятелей... Теперь же, когда демонстрации переходят в открытое сопротивление власти,.. наш старый терроризм перестает быть исключительно смелым приемом борьбы... Теперь героизм вышел на площадь; истинными героями нашего времени являются теперь те революционеры, которые идут во главе народной массы, восстающей против своих угнетателей...»