Митчем Сэмюэль - Величайшая победа Роммеля

Наверное, это признак приближающейся старости — человек начинает с недовольным брюзжанием поминать добрые старые времена, когда все было иначе и, безусловно, лучше. «Да, были люди в наше время, не то что нынешнее племя. Богатыри не вы!» Сидишь, переводишь потихоньку какого—нибудь Дж. Митчема—мл. и невольно вспоминаешь Морисона, Лиддел—Гарта, Тарле, Клаузевица, Штенцеля… Да Ксенофонта, в конце концов!

Первый и самый главный упрек, который хочется бросить современным историкам, — высокомерное пренебрежение точностью изложения фактов. Прежде всего, откуда—то всплывает масса незнакомых фамилий. Вроде бы ты прекрасно знаешь весь командный состав, — и на тебе, командир авиакорпуса Бруно Лёцер. Приятель самого Геринга, между прочим. Ты чувствуешь, что тебя обманывают, но не очень понимаешь, как. Заподозрив у себя начинающийся склероз, бросаешься к справочнику — ага! правильно! Бруно Лёрцер. И это не опечатка, это систематически повторяющаяся ошибка. На фотографии нам демонстрируют адмирала Алана Каннингхэма. Но ведь мыто знаем, что генерал—лейтенант сэр Алан Каннингхэм был родным братом адмирала сэра Эндрю Каннингхэма! Вдруг ты посреди текста натыкаешься на адмирала ИсУроку Ямамото. Всегда, между прочим, был уверен, что адмирала звали ИсОроку. Но что там одна буква, ерунда какая.

Между прочим, мне привелось побеседовать с одним из таких деятелей. На вопрос, почему он окрестил крупнейшего американского военно—морского историка МоРРисоном и видел ли он оригиналы книг Морисона, мне ответили: «А зачем оригинал смотреть? В Советском Энциклопедическом Словаре так написано!» А вы говорите «пожалте бриться». Нет, решительно мне начинает нравиться бессмертный профессор Выбегалло. В «Сказке о тройке» профессор в качестве кладезя знаний таскал с собой аж 10 томов «Малой Советской Энциклопедии». Нынешним историкам хватает однотомного словаря.

Отсюда же появляется и масса технических ляпов. Я исправил, что мог, но не судите слишком строго. Уж очень много было ошибок. Для начала Митчем—мл. сообщил нам о состоящих на вооружении англичан 37–мм зенитках. С чего британцы перешли на чисто немецкий калибр, я так и не понял. Но промелькнувшее сообщение, что эти пушки состояли на вооружении тяжелых зенитных полков, все поставило на место. Это же 3,7 дюйма! Добрая старая английская 94–мм зенитка! Спутал миллиметр с дюймом — с кем не бывает. Они ведь такие маленькие, эти дюймы, не сразу разглядишь.

Чуть позднее он потряс меня новым открытием. Оказывается, зенитные бофорсы были прозваны «пом—пом» за свой характерный треск во время стрельбы. Я был убежден, что пом—помом называется 2–фунтовый зенитный автомат Виккерса. И шведский 40–мм бофорс к нему никакого отношения не имеет. Но для поколения пепси, видимо, это различие не принципиально. Из «калаша» стрелять или «шмайссера» — моноэнергетично, как сказали бы физики.

Еще одна любопытная деталь. Когда я переводил для «Военно—исторической библиотеки» мемуары Гая Гибсона «Впереди вражеский берег», мне показалось, что я все это уже читал. И правильно. Многие страницы книги Баркера «Затопить Германию!» поразительно походят на воспоминания Гибсона. Почему я это вспомнил? Да потому, что во время работы над этой книгой на столе у меня лежал труд Меллентина. И опять, более чем подозрительное сходство. Впрочем, Митчем—мл. скрупулезно вставил номера британских полков и батальонов там, где Меллентин просто по недостатку фактов отделывался обтекаемым «британские войска». Но вообще—то приятно встретить старых знакомых.

Особого разговора заслуживает язык современных российских историков. Вот здесь уже не будем на американское зеркало пенять. Прочитав, как «германские субмарины яростно атаковали Северную Америку», невольно впадаешь в столбняк. Разумеется, русский язык не стоит на месте, он живет, развивается, изменяется. Вспомним, как Пушкин сумел трансформировать тяжеловесные, неуклюжие строки Сумарокова и Тредиаковского: «Екатерина Великая, о! поехала в Царское Село». И вместо этого мы получили «Я помню чудное мгновенье…» Но ведь мы помним язык Пушкина, а не его кучера, и уж тем более не лексикон любимой кобылы Александра Сергеевича. Зато сегодня литераторы явно не в чести. Мы не будем пытаться выяснить, кто там классик, а кто нет, время само рассудит, без нашей помощи и участия. Но ведь не язык современных писателей нам предлагают, а нечто из репертуара отъявленных депутатов и законченных бандитов. И в результате вместо «Не жалею, не зову, не плачу…» нас заставляют «в натуре, блин, поверить об том, как зацепить крутую биксу».

Об английской доктрине использования танков вы прочитаете в самой книге, поэтому мы не будем рассказывать о ней в предисловии. В книге «Величайшая победа Роммеля» хорошо показаны причудливые, извилистые пути, которые завели английские бронетанковые войска в непролазную трясину. Как англичане могли воевать, имея такиетанки и такиевоенные доктрины, не понятно. Они и не воевали, но это мое личное мнение, которое я никому не навязываю. Еще граф Игнатьев в своих воспоминаниях «Пятьдесят лет в строю» говорил, что английские джентльмены рассматривают войну как некий рискованный, увлекательный спорт. И воззрения Королевского Танкового Корпуса идеально укладываются в этот шаблон. Вообще создается впечатление, что английские танкисты с удовольствием заменили бы бой неким состязанием на танкодроме со стрельбами по мишеням, охотно согласившись отдать тот же Тобрук победителю в этом турнире.

Впрочем, оставим лирику, поговорим о грубых материях, прежде всего — о вооружении британских танков. С 1938 по 1942 год основным вооружением британских танков была 2–фунтовая скорострельная пушка нескольких модификаций. И это в то время, когда все остальные страны имели 75–мм пушки! Мало того, к этой самой 42–мм пушке англичане имели толькобронебойные снаряды! Да, британские танкисты собирались воевать только с танками противника, тогда это было бы оправдано. Но как быть с пехотными танками?! Никто не заметил глубокого противоречия в самой концепции. Танки сопровождения пехоты должны уничтожать уцелевшие узлы вражеской линии обороны. И что прикажете, стрелять по доту малокалиберной болванкой? Ничего не изменило и появление 6–фунтовой пушки (57 мм). Вот потому англичане долгое время считали лучшим своим танком американский «Грант», который, на самом деле, был паршивой машиной. Но ведь он имел 75–мм пушку!