Василий Потто - Кавказская война. Том 3. Персидская война 1826-1828 гг.

Персидская война, случившаяся в один из значительнейших моментов жизни России и сопряженная с неимоверными трудностями, вести о которых разносились по всей русской земле, оставила глубокое впечатление, и ближайшие современники отметили ее целым рядом памятников.

Император Николай установил для всех участников войны серебряную медаль на соединенной ленте орденов св. Георгия и Владимира. “Да послужит знак сей,– сказано было в высочайшем приказе войскам,– памятником мужества и кроткого поведения вашего. Да будет он новым залогом верной службы русского войска и моей к вам признательности”.

Грузия предложила построить в Тифлисе, со стороны эриванского въезда, триумфальные ворота с устроенным внутри их помещением для четырех отставных ветеранов. Сводчатые ворота эти предполагалось сложить из дикого камня, а все барельефы и украшения, представляющие виды взятых крепостей, отлить из чугуна, “дабы время не истребило их и потомство запечатлело бы в памяти своей блистательные успехи российского оружия”. На лицевой стороне ворот проектировался бюст императора Николая с надписью: “Признательная Грузия победоносному российскому воинству”; на другой – герб древней Иверии с вензельным именем императора, а под ним, в лавровом венке, названия покоренных крепостей и тут же на мраморных досках имена генералов и всех полков, участвовавших в персидской кампании. Жители Грузии готовы были пожертвовать для этого значительные суммы, самый проект уже был представлен на высочайшее утверждение, но почему он не был приведен в исполнение,– неизвестно.

К числу памятников персидской войны следует отнести и богатое собрание литографированных видов и картин, изображающих главнейшие события ее. Эти картины были написаны известным художником Машковым, который был прислан на Кавказ академией наук и художеств еще в 1816 году и с тех пор не покидал Кавказа. Находясь в беспрерывных разъездах, он осмотрел все, что было любопытного на Кавказе, и составил богатые коллекции картин, из которых некоторые были представлены императору Александру Павловичу. В персидскую войну Машков сопровождал Паскевича, был очевидцем главных происшествий этой достопамятной кампании и создал целый альбом из тринадцати больших картин, изображающих следующие моменты: 1) поражение персиян под Елизаветполем, 2) сражение при Джеванбулаке, 3) положение победителей и побежденных по окончании Джеванбулакского боя, 4) сдача крепости Аббас-Абада, 5) взятие Сардар-Абада, 6) покорение Эривани, 7) переправа русских войск через Аракс, 8) торжественное вступление в Тавриз, 9) поход на Тавриз, 10) первое свидание графа Паскевича с Аббасом-Мирзой, 11) заключение мира в Туркменчае, 12) персидский транспорт с золотом, переходящий через горы и 13) прием контрибуционного золота в Тавризе.

Художник старался изобразить в своих картинах все роды войск, как русских, так и персидских, в их характерных типах и костюмах. Здесь и кавказские солдаты и черноморские казаки и сарбазы и джамбазы, и куртинцы и прочие,– и в различных положениях этих воинов автор хотел представить их характеристику. Кроме художественного достоинства, удачный выбор момента изображаемых событий и портреты всех наиболее выдающихся деятелей придавали этой коллекции особенную историческую ценность. [14]

Были, как известно, и еще картины, не вошедшие в это собрание. К ним принадлежат “Торжественная встреча русских войск архиепископом Нерсесом в Эчмиадзине”, о которой упоминает Красовский, и “Переселение 40000 армян из Персии в русские пределы под личным распоряжением полковника Л. Е. Лазарева в 1828 году”, о чем упоминается в “Собрании актов, относящихся к обозрению истории Армянского народа.

Любопытно также, что сами персияне оставили в России характерный памятник этой войны. Еще во время пребывания Паскевича в Тавризе, к нему явились два персидские художника и предложили выбить медали в память взятия русскими войсками Эривани и пребывания их в столице Азербайджана. Паскёвич отправил образчик таких медалей из золота, серебра и меди в Петербург и писал, что “медали эти, выбитые самими персиянами посредством штемпелей и машин, сделанных ими же, в самом Тавризе, послужат довольно замечательным памятником этих событий”.

Впоследствии знаменитый русский скульптор и медальер, граф Федор Петрович Толстой, создавая свою известную коллекцию медалей войны 1826—1829 годов, в дивно художественных аллегорических изображениях отметил и славнейшие подвиги персидской войны. Последней посвящены им имение три медали, изображающие Елизаветпольскую победу, взятие Эривани и взятие Тавриза. На медали в память Елизаветпольской битвы изображен всадник, вместе с конем поверженный могучим витязем, чело которого осенено шлемом. Поверженный перс с его характерным лицом и рукой, которой он хочет закрыться от удара, мощный, с крупными формами конь, опрокинутый на землю, наконец, витязь с гордо поднятым челом и с мечом, устремленным на врага,– поражают совершенством художественного выполнения. Медаль на взятие Эривани представляет русского война, напоминающего видом своим императора Николая; у ног его, головой к зрителю, обнаженное тело врага, брошенное на развалины; кругом стены крепости, по местам разбитые и превращенные в груды камней; справа от витязя, на стене, водружены знамена, а слева – восходящее из-за развалин солнце – эмблема новой эпохи свободы и просвещения, наставшей для Армении. Взятие Тавриза изображено так: несколько старшин, облеченных в длинные восточные костюмы, почтительно подходят к витязю, ожидающему их; за ними стены города. Художественная прелесть изображений необычайна на этих трофеях мирного искусства, взятых с воспоминаний о величественных подвигах русских на бранном поле.

С окончанием персидской войны трое из ее виднейших деятелей, Красовский, Бенкендорф и граф Сухтелен, удаляются с военной сцены Кавказа. Красовский, правда, остается еще некоторое время в качестве управляющего Эриванской областью, но Бенкендорф и Сухтелен уезжают с Кавказа тотчас по заключении мира.

Бенкендорф в короткое пребывание свое в воинственном крае сумел приобрести общую любовь и оставил по себе добрую память. Вернувшись в Петербург, он в качестве генерал-адъютанта сопровождал императора Николая в турецком походе. Рассказывают, что привязанность к нему государя была так сильна, что он поменялся с ним шпагами.

Остаться в бездействии, при главной квартире, Бенкендорф не мог по своей подвижной, деятельной натуре и выпросил себе летучий отряд, который, расположившись у подножия Балкан в селении Проводы, служил связывающим звеном между главной армией и ее корпусами, осаждавшими Шумлу и Варну. Но здоровье Бенкендорфа, уже расстроенное знойным климатом Персии, не выдержало новых трудов; он тяжко заболел и умер под солдатской палаткой 6 августа 1828 года, на сорок четвертом году от рождения. Последний вздох его довелось принять его знаменитому сослуживцу по Грузии, князю Мадатову.