Сергей Голубев - Битвы цивилизаций

Тинторетто. Осада Константинополя

Пройдут века, прежде чем опыт Римской империи даст возможность Карлу Великому создать Священную Римскую империю. Затем имели место важнейшие в истории цивилизации события – приход на Русь христианства подчеркнем особо – в православной форме, гибель Византии и захват Константинополя, крушение и распад Орды, начало возвышения Московской Руси. Все это – не хронологическое совпадение, но логически связанные события, подтверждение того, что многие народы, в том числе и Русь, вступили на новый и принципиально отличающийся от прежнего этап развития.

Появление на исторической арене мощного Русского государства на фоне потери традиционными оплотами культуры – греками и Римом – их величайшей роли объединителей Европы и Азии имело не только для русских, но и для всего мира огромный историко-философский смысл. В тот период и возник образ русских как «народа богоносного», а о Руси заговорили как о Святой Руси, причиною чего был не столько «золотой век» киевской государственности, сколь, конечно же, московский период – «эра Московии». Период существования Киевской Руси достаточно сложен и характеризуется многочисленными распрями и раздорами («Брат шел на брата»). Только становление власти Москвы положило начало созданию великой империи, Русского государства, формированию единого Русского народа… Именно в этом контексте следует понимать фразу создателя церковно-политической концепции «Москва – Третий Рим» монаха Филофея: «Два Рима падоша, Четвертому не бывать». Формула подтверждена не раз в битвах с многочисленными претендентами на мировое господство. Исследователь М.П. Кудрявцев выделил три категории символики Третьего Рима. Во-первых, символы, заимствованные у великих древних держав, наследницей которых и осмысляла себя на неком этапе Москва: Рим, Константинополь, Иерусалим. Во-вторых, символика апокалиптического Града Божия – Небесного Иерусалима, описанного в «Откровении» Иоанна Богослова. В-третьих, символы, связанные с земной Жизнью Господа Иисуса Христа и Святой Земли.

Хотим мы того или нет, но фактически случилось так, что история избрала нас, русских, хранительницей единства христианского мира, хотя иные полагали, что мы должны стать и наследниками Римской империи. Есть некая логика в словах одного из современных авторов: «Поэтому нельзя не признать величайшей нашей национальной ошибкой тот, например, факт, что наши учебники истории начинались и начинаются не ab Urbe condita (от основания Рима), а с каких-то мучительно туманных и невнятных поисков «прародины славян» и обозрения «палеолитических стоянок на территории страны». Нормальный курс истории России должен состоять из трех отделов – римской истории, византийской истории, и русской истории, плавно перетекающих один в другой. Конечно «последний Рим» для нас важнее всего, и уделять ему надо совершенно особое место, но в определенном смысловом ряду». В лице Руси Великой возник важнейший субъект новой истории, и Русь была избрана, чтобы послужить преградой всем злым силам.

Москва – Третий Рим!

люков, изучавший этот вопрос, характеризует ее как «красивую метафору, заключавшую в себе целуОтсюда и судьбоносный оттенок доктрины монаха Филофея – «Четвертому Риму не бывать». Напомним, что формула «Третьего Рима» являлась в разные периоды истории не только в России. Вероятно, идея эта пришла в Москву из Болгарии, где болгарский литератор в середине XIX в. хотел перенести славу «старого Рима» и «старого Царьграда» на «Новый Царьград – Тырнов». Историк П.Н. Мию историческую схему, целую философию всемирной истории». Нет смысла перечислять всех тех, кто так или иначе предлагал России унаследовать роль Третьего Рима. Хотя, скажем, российский философ Н.Ф. Федоров считал: «Между язычествующею Европой и иудействующим исламом Россия может быть посредником. Москва не Третий Рим, не новый Константинополь, а только наместник последнего». Но стоит ли нам играть роль наместника? Возможно, византийское наследие сыграло свою положительную роль, но можно ли было ожидать, что идеалы эти овладеют нами, «когда государственный строй, их воплощавший, терпел крушение, когда византийскому «царству» пришлось выслушать суровый исторический приговор?» (И.Н. Жданов. 1895.) Если даже признать, что мы некогда многое взяли от Византии, то ее крах, а затем и крах «новой Византии» – СССР – заставляет всех задуматься. У Российской державы – иные идеалы. Конечно, и создание новой России не обошлось без силовых действий. Принцип органической кристаллизации и централизации лежали в ее основе. Вечевые элементы демократии, ранее отступавшие на второй план, в условиях цивилизации и мира обрели новую жизнь. Российский историк В.О. Ключевский как-то заметил: «В России развилась особая привычка к новым эрам в своей жизни, наклонность начинать новую жизнь с восходом солнца, забывая, что вчерашний день потонул под неизбежной тенью. Это предрассудок – все от недостатка исторического мышления, от пренебрежения к исторической закономерности».

Находясь, как говаривали римляне, in sano sensu (лат. – в здравом уме), рискнем высказать предположение о том, что эти великие задачи если и по плечу кому-то, то объединенной группе народов Евразии и Европы, куда входит мощной составляющей славянская общность, имеющая в своей основе арийское начало. Весьма показательно и то, что до 60 % слов русского современного языка имеют большее или меньшее сходство со словами древнеарийского языка (санскрит). Такой степени сходства нет больше ни в одном из языков арийской языковой семьи. Это объединяет и Евразию!

Однако при этом следует учитывать намерения Запада, не всегда дружелюбные. В предисловии к двухтомнику «Россия и русские» Дж. Хоскинг из Лондонского университета писал: «Россия – одно из самых великих в истории государств, выживших, несмотря ни на что. В той или иной форме она существовала более тысячи лет и часть этого времени была самой обширной по территории державой на земле. Ныне Россия является одной из самых значительных держав Евразии и останется таковой». Подобно волхву он призвал Европу трезво смотреть на положение вещей, не сбрасывая со счетов Россию. Потому что на его взгляд: «Россия не исчезнет, не сойдет с мировой арены – она продолжит играть главную роль в формировании мира XXI в., и, бесспорно, роль отрицательную». Эти необъяснимые страхи, комплекс Эдипа, ослепившего себя, преследуют иных европейцев… Россия в далеком прошлом, увы, не всегда была вне подозрений, но в главном своем предназначении играла и играет в истории в одном случае важную и спасительную, в другом – оздоровительную роль для всего человечества.