Сергей Голубев - Русь между Югом, Востоком и Западом

Георгий Победоносец

Тут развивались и художественные ремесла, медное литье, резьба по дереву и камню. Отмечается некоторое изменение цветовых гамм в иконописи. Правда, при монголах снизилось мастерство исполнения, но в XIII в. оживилась художественная жизнь, обусловившая расцвет новгородской живописи в конце XIV и в XV веках. Отчетливее в искусстве Новгорода и Пскова получают отражение мотивы свободолюбия, возникает интерес к внутреннему миру человека. С 70-х годов XIV в. в Новгороде разворачивается деятельность византийца Феофана Грека, работавшего ранее в Константинополе. В 1378 г. он исполняет первую свою работу на Руси – расписывает фресками церковь Спаса Преображения. Его святые полны жизненной силы и внутреннего света, мысли и энергии. К сожалению, его иконы почти не дошли до нас, кроме икон иконостаса Благовещенского собора в Московском Кремле. В творчестве мастеров отразились возросшее самосознание горожан, смелость и изобретательность. Новгородско-Псковская земля имела свою живописную школу, богатую традициями иконописи. Особый интерес представляют житийные иконы, получившие распространение на Руси с XIV в. Восходя к апокрифическим источникам, они вобрали в себя думы и чаяния тогдашних русских людей, в них нашла отражение и борьба народа за свою свободу (образ св. Георгия, находящийся в Русском музее). Егорий Храбрый – одна из популярнейших тем новгородской живописи. Образу этому посвящены и многие церкви на Севере (в Новгородской, Двинской, Вятской областях). Георгия часто изображают с копьем в руке, на белом коне. На полях икон представлены сцены мучений святого (его четвертуют, кладут на него камни, пилят голову, сажают в котел с кипятком и т. д.). Все это перекликается с темой страданий, которая была в XIV веке особенно актуальна (в пору нашествия татаромонголов, немцев со шведами). И Георгий выходит невредимым из любых переделок и пыток, тем самым как бы символизируя собой дух стойкости и непобедимости народа. Несколько слов о русских рукописных книгах. Это подлинные произведения высокого искусства: совершенны по пропорциям и художественно оформлены. «Даже беглый просмотр рукописей убеждает в том, – писал знаток русской книги А. Свирин, – что мастера книги обладали глубокой художественной культурой, утонченным вкусом». К сожалению, большинство их создателей остались безвестными (писцы, изографы, переплетчики). Что же до тех, кто стоял у истоков зарождения русской национальной письменности и графического искусства, их имена известны. В. Татищев считал епископа Новгородского Иоакима Корсунянина (ум. в 1030 г.) «первым российским летописате-лем». Князь Владимир привез его из Хер-сонеса для распространения христианства. К славной плеяде отнесем и дьякона Григория, создателя Остромирова евангелия (1056–1057 гг.), и, конечно, летописца Нестора, автора Повести временных лет, изложившего подробно Российскую летопись за 250 лет, а еще епископа Пере-славского Сильвестра, епископа Новгородского Нифонта и др. Слабая материальная база просвещения оказалась препятствием для дела прогресса образования. Да и береста – не очень удобный материал для написания текстов, книг, учебников и документов. Процесс работы был трудоемким и долгим. Пергамент же был очень дорог. Бумага на Руси, как отмечает Лурье, появилась лишь в конце XIV – начале XV вв. На Востоке ее употребление отмечено в VI–XI вв., на Западе – в XII–XIII вв. В России производство собственной бумаги будет налажено только при Петре Первом. Это и многое иное, безусловно, ощутимо затормозило развитие культуры и образования на Руси.

Рукописная книга конца XV в.

Среди многообразных сведений, имеющихся в «сказаниях» иностранцев о Московском государстве (как их называл В.О. Ключевский), находим данные, касающиеся торговли. Если не считать авторов, специально посвятивших сочинения вопросам товарообмена, как де Ро-дес или Кильбургер, которые сообщают немало сведений о привозимых и вывозимых товарах, да перечисления последних Флетчером, Олеарием и др., затрагиваемые в этой области вопросы относятся главным образом к описанию внешнего вида Москвы, лавок, дворов и характеристике русских купцов, к торговле в рядах да к вопросу о монополизации различных видов товаров царской казной, что особенно поражало знатных иноземцев. «В городе Москве, – говорит Кильбургер в своем «Кратком известии о русской торговле, как она производилась вывозными и привозными товарами по всей России», – больше торговых лавок, чем в Амстердаме или в ином целом княжестве». «Но, – прибавляет он тут же, – лавки эти маленькие и иногда плохого качества; сравнивать же их с амстердамскими совсем нельзя, ибо пришлось бы признать, что из одной амстердамской лавки можно выкроить десять и более московских». В Москве, указывает он в другом месте, «так же много лавок, как во многих европейских городах, хотя большинство их так малы и узки, что купец едва в состоянии повернуться между товарами». На это обстоятельство указывал и иезуит Антоний Поссевино, посетивший Россию при Самозванце; и он видел много новых лавок, расположенных улицами (рядами) в Китай-городе, но эти лавки были так малы, что, по словам его, в одном венецианском магазине найдется больше товаров, нежели в целом ряду московских лавок. «Так как народу в Москве великое множество, – писал в своем путешествии через Москву Корнилий де Бруин, приезжавший при Петре Великом, – то для лавочек они должны довольствоваться небольшими помещениями, которые вечером они запирают, уходя домой». Итак, на многочисленность лавок и мелкие размеры каждой из них обратили внимание иностранцы.

У иконы! Владимирской Божьей Матери

Для становления Руси большое значение имели ремесленники. Правда, общая нехватка источников и сведений по городской культуре затрудняет анализ. В XIV–XV вв. в больших городах вокруг кремля создавались многочисленные ремесленные слободы. Старинная топография Москвы могла немало рассказать о характере городских ремесел (в Старых Кузнецах, в Таганной слободе, в Мыльниках, в Пушкарях, в Кошелях, в Котельниках, в Кожевниках, в Мясниках, в Бронниках). Были тут «серебренники» и «златокузне-цы». В погребениях встречаются пряжки, иконки, кресты, кольца. В ризнице Трои-це-Сергиева монастыря можно увидеть ценнейшее собрание произведений русского ювелирного искусства (в том числе складную икону Амвросия, талантливого резчика и ювелира). В обиходе князей и бояр были всякого рода сосуды, чарки, братины, стаканы, без которых невозможно было ни одно застолье. Высоким уровнем художественного мастерства славились и оклады на знаменитых иконах (Владимирской Богоматери и др.). Разумеется, важной отраслью ремесла было производство оружия и военных доспехов. В «Задонщине» упоминается о шлемах черкасских, щитах московских, сулицах (дротиках) немецких, фряжских копьях. Высоко ценилась и русская кожа (из нее делали сумки, переплеты книг). Среди новых ремесел упомянем литье пушек и колоколов (с первой половины XIV в.). Здесь застрельщиком выступила Москва. Как сказано в Новгородской летописи, для отлития колокола для Св. Софии «привели мастера из Москвы» (некоего Бориса). Он слил в Москве три больших и два малых колокола. Дело это было почетное, ибо, по старому поверью, звон колоколов прогонял дьяволов. Среди русских городов выделялись такие ремесленные центры, как Москва, Новгород, Тверь, Смоленск. Попадали к нам и технические новинки. В 1404 г. в Москве установили городские часы («часник»), показывавшие время от 1 до 12 славянскими цифрами (помещен в них был и часовой колокол). Часы изготовил афонский монах Лазарь Сербин (серб). Что же касается пушек, то они пришли к нам не от немцев («Вывезли от немцев арматы на Русь и огненную стрельбу и с того времени научились из них стрельбу делать»), а с Востока. Известно, что в 1382 г. москвичи при осаде обстреливали воинов Тохтамыша «тюфяками» и пушками.