Сергей Голубев - Русь между Югом, Востоком и Западом

Смерть вещего Олега: «Но примешь ты смерть от коня своего»

Велика же должна быть народная ненависть к варягам-на-ходникам, чтобы сложить песню о коне, которому предначертано свыше убить своего господина». И еще: «Для нас не существенно. то, что это – бродячий сюжет, широко разошедшийся по разным землям; важна его русская трактовка, важно то имя, которое подставлено в русском варианте в общую схему. Этим именем оказалось имя норманнского конунга Олега, незаконно и лживо овладевшего Киевом. Волхвы Русской земли предрекли ему ужасную смерть – от любимого коня, и смерть покарала его. а орудием богов был конский череп. Рассматривая сказание на фоне русского фольклора, можно прийти только к одному выводу – замысел и изобразительные средства сказания выбраны с таким расчетом, чтобы показать смерть Олега как возмездие Русской земли варягу-находнику». Возмездие за что? Автор исторического очерка «По следам Добрыни» считает, что вначале шел подробный перечень преступлений князя-варяга перед Русью (правда, до нас так и не дошедший). Завершаться же былина явно должна была призывом к слушателям последовать «персту судьбы», завершить возмездие богов, т. е. свергнуть преемника Олега и всю варяжскую династию. Если обратиться к былине, то там обнаруживается наличие «варяжского вопроса» как острейшего вопроса политической жизни Руси IX–X вв. Таким же образом была направлена против Игоря и народная песня. Не исключено, что сложена она во время восстания древлян против Игоря после смерти Олега, являясь своего рода боевой песней этого первого древлянского восстания (если так его назвать, то события 945 г. следует именовать вторым древлянским восстанием). Эта антиваряжская направленность подмечена наукою и в восстании Мала. Историк С.Н. Сыромятников писал: «Не может быть сомнения, что добрые князья, которые спасли Деревскую землю, не были варягами. Это видно из противоположения их волку – Игорю, который расхищал и грабил. Летопись отметила. глубокую борьбу: восстание древлян против иноземного поработителя. Это была попытка восстания славян против варягов, которую следовало подавить, иначе за древлянами последовали бы другие покоренные варягами племена». Действия князя Игоря – это акция бандита с большой дороги. Правда, некоторые историки пробовали объяснить его поступок «уважительными причинами». Однако никаких таких причин в действиях Игоря нет. Это прекрасно понимал сам народ, и потому, подводя итоги этому этапу развития русского эпоса, как писал Б. Рыбаков, мы с удивлением отмечаем, что количество совпадений летописных сюжетов с эпическими очень невелико. «В былинном эпосе нет ни вещего Олега, ни Игоря. ни знаменитой серии мстительных действий Ольги, нет даже (и) колоритной фигуры Святослава. Народ не сохранил в своих былинах ни одного эпизода из жизни князей-варягов». Полагаем, что народ русский просто выбросил их из своего сердца и из своей исторической памяти.

Русы пьют-гуляют

По словам из «Книги путей и государств» восточного писателя Касума, русы одного роду-племени со славянами. Они ходили на кораблях по Волге и к Каспийскому морю или же караванным путем до Багдада. Ибн Даст отмечал, что русы живут на лесистом болотистом острове, занимаются мореходством и пиратством, сбывают захваченных в соседних странах рабов в хазарском Итиле, что в устье Волги (X в.). Речь идет, видимо, о предках будущих казаков. Тамошние «казаки» обитали при устьях Дона или в дельте реки Кубань, на Таманском полуострове. У древних народов место это считалось родиной богов или народных героев и получило название «земли Азов», Asia Terra, то есть – священной земли. «Аз, аза, азен» у арийских народов обозначает бога, господина и героя. Отсюда конные «азы» устремлялись на север и запад Европы, на Иранское плоскогорье, равнины Средней Азии и даже в Индию со своими родами или дружинами, «одни – как завоеватели, другие – как колонизаторы, искавшие в чужих краях свободы и простора». Славяне и русы были исключительно воинственным народом. В 267 г. отряды скифских народов прорвались (при римском императоре Галлиене) на 2000 судах через Боспор, захватили Византию, Аргос, Афины и другие греческие города, произведя при этом, по словам историка А. Марцеллина, «жестокие опустошения на море и на суше». В битве с ними пали императоры Деции, отец и сын, «вся Македония была охвачена пламенем», разрушен был и Филиппополь, причем, если верить сообщениям историков, в стенах города тогда погибли 100 000 человек. «Пришлые враги свободно бродили по Эпмиру, Фессалии и всей Греции.» Известно, что подобное же вторжение скифов повторилось в 269 г.

И.Е. Репин. Казаки на Черном море

(Песня «Скифская баллада»)

Наблюдается объединение Азовско-Черноморской и Днепровской Русий… В основе – все тот же всеобщий, всюду наблюдаемый экономическо-захватни-ческий, даже откровенно разбойничий интерес. В Житии святого Георгия, архиепископа Амастридского, описано нападение русов на Пропонтиду (крымские области и т. д.). Было разграблено почти все, кроме больших городов, куда набег так и не смог добраться. «Было нашествие варваров – Руси, народа, как все знают, в высшей степени дикого и грубого, не носящего в себе никаких следов человеколюбия. Зверские нравами, бесчеловечные делами, обнаруживая свою кровожадность уже одним своим видом, ни в чем другом, что свойственно людям, не находя такого удовольствия, как в смертоубийстве, они – этот губительный на деле и по имени народ, – начав разорение от Пропонтиды и посетив прочее побережье, достигли наконец и до отечества святого.» В «Житии» говорится, что ру-сам свойственна жестокость, и особенно при «избиении иностранцев». Спустя четверть века после тех событий херсонес-цы рассказывали Константину (Кириллу) Философу, что после набегов большая часть византийского Крыма сделалась совершенно необитаемой. Затем настал черед Амастриды, что находилась между Синопом и Константинополем. Город был очень богат, славился своим торжищем, где во всем не было и «нет недостатка». Цветущий город стал добычей хищников. Жители «всякого пола и всякого возраста» были беспощадно иссечены. Автор «Жития» высказывает гнев и недоумение тем, что те «не жалели старцев, не оставляли без внимания младенцев, но проти-ву всех одинаково вооружали смертоубийственную руку и спешили везде принести гибель, сколько на это у них было силы. Храмы ниспровергаются, святыни оскверняются: на месте их нечестивые алтари, беззаконные возлияния и жертвы. И не было никого помогающего, никого, готового противостоять.» Вероятно, те «русы» – вольные варяжские дружины, куда входили и отдельные группы славян. «Война всегда имеет один и тот же мотив, именно грабеж» (Ш. Рише).