Казимир Валишевский - Иван Грозный

Из всех событий царствования Грозного смерть его сына наиболее поразила народное воображение. На всем пространстве русской земли звучали песни, навеянные этим событием. Их можно было слышать от Архангельска до Владимира и от Олонецкой области до Нижнего Новгорода. Рыбников издал пять таких песен, Бессонов – двенадцать и Гильфердинг – одиннадцать. В одной из этих былин жертвой оказывается не Иван, а Федор. Об измене его говорит царю Малюта Скуратов:

Народный поэт, очевидно, вспомнил слова евангелия от Матвея: «Омочивший со Мною руку в блюдо предаст Меня». После этого в действие вводятся царица Анастасия и брат ее Никита Романович. Она спасает безвинного царевича в ту минуту, когда ему грозит гибель. По некоторым версиям, царь требует, чтобы его сыну отрубили голову и выставили перед дворцом. Он велит вырвать у него сердце и печень и принести ему. Никита Романович, любимый герой народного эпоса, обманывает царя, убив простого холопа вместо царевича. Мы видим как бы повторение истории Кира, или Сказание о Женевьеве, или, наконец, повесть о Спящей Красавице. Старший царевич, несмотря на свое сходство с царем, а быть, может, благодаря именно этому сходству, пользовался большой популярностью. Его смерть явилась как бы народным бедствием, что было и вполне естественно, так как будущее московского престола представлялось весьма печальным. Федор был полуидиот, Дмитрий – еще дитя. От своих любовниц царь имел нескольких сыновей, но они не признавались его законными наследниками. В числе этих побочных сыновей считали и Федора Басманова, смелого и очень жестокого молодого человека. Царь более, чем когда-либо, привязался к семье Годуновых: очевидно, этот человек, не знавший жалости, сам испытывал потребность в нежном участии. Говоря о Борисе Годунове и его сестре Ирине, царь сравнивал их с двумя пальцами своей руки. Но в то же время царь больше, чем когда-либо, старался заглушить свою печаль и терзания совести в самом необузданном разврате. Эти излишества окончательно подорвали и без того уже расстроенное его здоровье. Можно ли думать, что в мрачном дворце Грозного Содом уживался с Цитерой, как утверждало большинство летописцев? Как мы знаем, увещания Сильвестра, направленные по адресу его непокорного духовного чада, по-видимому, подтверждают эти обвинения. Но мы видели, что подлинность соответствующего послания Сильвестра сомнительна. Что касается известных слов Поссевина, то они совершенно неправильно понимаются в этом смысле. В подлинном латинском тексте сказано: «Qui gratissimus tredecium annos apud Principem fuerat atque in ejus cubiculo dormiebat»… Это значит только, что Богдан Бельский, к которому относится указанное место, исполнял при царе обязанности спальника. Вообще можно сказать, что в том обвинительном акте, который летописцы, а за ними и историки составили против Ивана, многие пункты обоснованы не лучше, чем только что указанный факт. Мы не сомневаемся в беспорядочности образа жизни Ивана, и это ускорило роковую развязку, которую его могучий организм, казалось, отдалял многие годы. После смерти Анастасии Иван отправил в Троицкий монастырь 1000 рублей на помин души. Сумма эта в два раза превышала раньше отправленную на помин его отца. После смерти царицы Марфы он уменьшил свои щедроты до 700 руб. Что касается царевича Ивана, то, по понятным причинам, Грозный внес на упокой его души 5000 руб. Такую же сумму он отдал для своего собственного поминовения. Он очевидно готовился уже к смерти и не ошибся: его дни уже были сочтены.

Смерть. Характер и темперамент. Познания и ум. Идеи и чувства. Итоги царствования.

Уже в августе 1582 г., давая отчет о своей миссии венецианской синьории, Поссевин высказал мнение, что московскому царю жить недолго. В начале 1584 г. обнаружились некоторые тревожные симптомы, взволновавшие государя и весь его двор. Тело Ивана распухло и стало издавать нестерпимое зловоние. Врачи признали в этом разложение крови. По свидетельству Горсея, Богдан Бельский обратился к астрологам. Те указали время, когда наступить смерть. Любимец Ивана ничего не сказал ему об этом, он только предупредил астрологов, что, если их предсказание не сбудется, их сожгут живыми. Это было равносильно назначению премии за убийство царя. Поэтому после его смерти многими высказывались подозрения, что он был отравлен Борисом Годуновым с сообщниками.

Горсей говорит о необыкновенной сцене, свидетелем которой будто бы он был в сокровищнице Ивана. Умирающий царь приказывал носить себя в помещение, где хранились его драгоценности, и любовался несметными богатствами, с которыми он должен был расстаться. Раз он пожелал, чтобы Горсей сопровождал его в это помещение. Здесь он велел показать себе различные драгоценные камни и с видом знатока объяснял их достоинства и ценность. Взяв в руку несколько камней бирюзы, он обратился к Горсею: «Видишь, как она изменяет цвет, она бледнеет. Это значить, что меня отравили. Это предвещает мне смерть». Затем он приказал подать себе скипетр из кости единорога. Под этим именем был известен один вид слоновой кости, слывшей за целебное средство. Вооружившись этим чудодейственным орудием, царский лекарь начертил на столе окружность. Внутрь ее посадили несколько пауков. Насекомые тотчас же околели. Оставшиеся же за чертой пауки разбежались. «Поздно, сказал Иван, теперь меня не спасет и единорог». После этого он опять занялся камнями. «Взгляни на этот алмаз, – обратился он снова к Горсею, – это лучший и драгоценнейший из всех камней Востока. Но я никогда не ценил его по достоинству. Алмаз утишает гнев и гонит сладострастие. Он дает человеку власть над собою и целомудрие… Худо мне… Унесите меня отсюда… Мы придем в другой раз»…

Согласно Горсею, 18 марта 1584 г. государю стало легче. Это был именно тот день, который указали астрологи для его смерти. Бельский напомнил, что их ожидает. Те ответили, что день еще не прошел. Приняв ванну, Иван попросил шахматную доску. За несколько дней до того, по его приказанью, были разосланы грамоты по монастырям помолиться за его грехи. Тут же он и сам молил Бога отпустить монашествующей братии ее прегрешения перед ним, государем. Эти документы сохранились в целости до нашего времени. Из них видно, что Грозный даже на своем смертном одре одновременно заботится как о спасении своей души, так и о достижении известных политических целей. Предание говорит, что перед своей кончиной Иван проявил необыкновенную мягкость ко всем окружающим. Своего сына Федора он убеждал царствовать благочестиво, с любовью и милостью, избегать войны с христианскими государствами. Он завещал ему уменьшить налоги, освободить пленных и заключенных. При всем этом, его порочная природа до конца не переставала выставлять свои требования. Одерборн уверяет, что умирающий царь в своей похоти посягнул даже на свою невестку Ирину, к которой он постоянно проявлял истинно отеческую нежность.