Николай Суханов - Записки о революции

Надо быть ослепленным безумцем или безнадежным доктринером политического компромисса, чтобы не видеть, к чему неминуемо привело бы при современных условиях осуществление программы, навязываемой революции октябристами и кадетами – Потресовым и Плехановым.

Правительство „гражданского мира“ и „национального единения“ было бы на деле правительством гражданской войны и национального разложения. Правительство продолжения войны до полной победы осуществилось бы как правительство военного разгрома».

Все было именно так, как писал Мартов. Но этого не хотели понимать «ослепленные безумцы» и «безнадежные доктринеры компромисса». К удовольствию кадетской «Речи», в лице «Рабочей газеты», органа Церетели, они урезонивали «монополистов демократии и революционного творчества»… «Быть может, – писали там против Мартова, – пролетариат совместно с крестьянством сделает буржуазную революцию без буржуазии?.. Или, быть может, Мартов, как старый марксист, открыл более высокую степень развития производительных сил наших в эту вторую революцию!»… Против такой учености, конечно, уж ничего не поделаешь!

Церетели разделял ее в полной мере. Дан колебался. Настроение пленума ЦИК угрожало и давило. И в конце концов бумажонка 8 июля перетянула. «Звездная палата», в руках которой была сила, не уступала. Пришлось уступить Керенскому, за которым числились только хотения бонапартенка. Поздно ночью Керенский дал обещание составлять кабинет только на платформе, подписанной им 8-го числа. А на другой день, 20-го, он написал кадетам известное нам письмо, и «комбинация» с ними была объявлена несостоявшейся.

Но ведь знаменитые «разум и совесть» говорили министру-президенту, что эта внеклассовая партия необходима в его кабинете. Ведь таково было убеждение этого спасителя революции… Так как же быть? Как же привлечь к себе Милюкова на «платформе 8 июля», приемлемой для его партии в мае и в июне и одиозной теперь? Как же убедить Милюкова и его друзей, что ведь бумажонка-то на деле ровно ничего не стоит и кадеты канителят зря? Какие дать им доказательства, гарантии, залоги, что «полноту власти над демократией» они вместе будут реализовывать и на платформе 8 июля?

О, не такой был человек Керенский, чтобы этого не придумать! К вечеру 20-го план был готов.

К вечеру 20-го стал снова собираться пленум ЦИК. В порядке дня снова был доклад о создании новой революционной власти. Но в Зимнем дворце советским начальством по заданию премьера решалась слишком трудная задача. А потому собранию было объявлено, что товарищи министры-социалисты прибудут не раньше одиннадцати часов. В Зимнем дворце была занята и вся «звездная палата». А без нее какое же заседание!

Такие отсрочки заседаний волею начальства были делом довольно обычным. Они вызывали досаду и возмущение, но не удивление. Однако с иногородними элементами, можно сказать с гостями , так поступать было все же неловко. Гостей надо было обязательно чем-нибудь занять. И вот от имени президиума оставленный для присмотра Либер предложил выслушать доклад известного В. Н. Розанова, только что вернувшегося из Стокгольма. Этот бывший интернационалист, один из старейших русских социал-демократов, начинал в то время катастрофически праветь, отойдя от «Новой жизни» и начав вполне «понимать линию Совета». В Стокгольм он отправился вместе с нашей заграничной делегацией и остался там для переговоров с международными органами (голландско-скандинавским комитетом и бернской комиссией) о созыве Стокгольмской конференции.

Розанов сделал очень длинный и монотонный доклад – более или менее умозрительного характера – насчет политической конъюнктуры в Европе и шансов германской революции. Разумеется, шансы были невелики, а потому надо поднимать престиж русской революции, остерегаясь повторения июльских дней и укрепляя боевую мощь армии… Затем докладчик рассказывал о том, как он легко вошел в полнейший контакт с германским социал-демократическим меньшинством (интернационалистами). Что же касается шейдемановцев, то с ними было очень много возни: их (как и французское большинство) пришлось тащить за волосы…

Но дело-то было в том, что ни шейдемановцев, ни французских социал-патриотов тащить на конференцию совсем не следовало. Конференция с ними, то есть с классовыми врагами пролетариата, была бы только срывом задачи, а не фактором мира. Циммервальдская бернская комиссия поступила совершенно правильно, отказавшись от участия в такой конференции. За это Розанов отчитал ее, как подобало.

Совершенно неожиданно, без всякого обсуждения от «фракции меньшевиков» вносится резолюция по поводу этого информационного доклада Розанова. Я приведу содержание этой резолюции для тех, кому угодно иметь официальный документ, характеризующий отношение «звездной палаты» к борьбе за мир в данный момент. ЦИК «констатирует, что единственным серьезным средством ликвидировать войну в кратчайший срок и при наиболее выгодных для демократии условиях является расширение и усиление согласованной борьбы за мир „без аннексий“ и т. д., которую ведет авангард пролетариата и трудовой демократии во всех воюющих и нейтральных странах». Ввиду этого ЦИК поручает своему бюро принять меры: 1) к созыву Стокгольмской конференции; 2) обратиться с новым воззванием к народам мира; в этом воззвании надлежит отметить то трагическое положение, в какое ставит русскую революцию продолжение войны, а также в нем «должно быть определенно указано на необходимость для народов всех воюющих стран добиться от своих правительств провозглашенной Временным правительством формулы мира и готовности вступить в переговоры о всеобщем мире…» Понятно, что все это ныне звучало самой отвратительной насмешкой меньшевистско-эсеровских лидеров – и над русской революцией, и над западными товарищами, и над самими собой. Мы можем, не останавливаясь на этом, пойти дальше.