Иосиф Флавий - Иудейская война

1. Тит, однако, решил приостановить на время осаду и дать мятежникам время одуматься для того, чтобы видеть, не сделаются ли они более уступчивыми ввиду разрушения второй стены или из опасения голода, так как награбленных ими припасов не могло уже хватить на долгое время. Этот [352]отдых он употребил на нужное дело, а именно; на выдачу продовольствия солдатам, чему уже наступил срок. Он приказал предводителям вывести войско на место, видимое для врагов, и здесь вручить каждому солдату порознь следуемое ему жалованье {44}. По принятому в таких случаях обычаю войско выступило с открытыми щитами, которые обыкновенно накрывались чехлами, и в полном вооружении; всадники водили своих лошадей также во всем убранстве. Ярким блеском серебра и золота засияла окрестность города, и насколько восхитительно было это зрелище для римлян, настолько было страшно для их врагов. Вся древняя стена и северная сторона храма были переполнены зрителями, даже крыши домов покрылись любопытными, и весь город, казалось, кипел толпами людей. Даже самые отважные были охвачены ужасом, когда увидели всю армию сосредоточенной в одном месте, пышность оружия и отличный порядок среди солдат, и я думаю, что этот вид заставил бы мятежников одуматься, если бы они, вследствие своих преступлений перед народом, не отчаивались в прощении римлян; они были того мнения, что и в случае прекращения борьбы им не миновать смерти преступников, а потому предпочли смерть в бою. Помимо этого, и воля судьбы была уже такова, чтобы невинные вместе с виновными и город вместе с бунтовщиками погибли заодно.

2. Четыре дня римляне употребили на то, чтобы выдать продовольствие всем легионам. На пятый день Тит, увидев, что иудеи все-таки не выступают с миролюбивыми предложениями, разделил свое войско на две части и приступил к постройке насыпей; одной против замка Антония, а другой – у гробницы Иоанна. С этого последнего пункта он думал завоевать Верхний город, а с первого – храм, ибо без храма и обладание городом нельзя было считать обеспеченным. Таким образом, на каждом из двух названных пунктов легионы соорудили по одному валу. Работавшим у гробницы старались мешать посредством вылазок идумеи и хорошо вооруженный отряд Симона, а у замка Антония – люди Иоанна и отряд зелотов. Вследствие занимаемой ими возвышенной позиции они теперь имели преимущество не только при употреблении ручного оружия, но также в стрельбе из машин, так как благодаря повседневным упражнениям они приобрели навык и научились владеть ими. Они имели триста копьеметательных и сорок камнеметательных машин, с помощью которых значительно затрудняли возведение валов. Но Тит, который в сохранении или гибели города усматривал выигрыш или потерю лично для себя, во время осады [353]не упускал из виду и другую задачу, а именно: склонить иудеев к перемене своего образа мыслей. Свои военные действия он сопровождал дружескими советами и, зная, что часто добрыми словами можно успеть больше, чем силой оружия, он часто лично обращался к ним с напоминаниями спасти полузавоеванный уже город путем добровольной сдачи, частью же, в надежде, что соотечественнику они будут более послушны, посылал к ним Иосифа, который говорил с ними на их родном языке.

3. Иосиф обошел стену, чтобы отыскать место, где он находился бы вне выстрела и, вместе с тем, мог бы быть услышанным, и в пространной речи сказал им следующее: «Сжальтесь, наконец, над самими собой и народом, сжальтесь над родным городом и храмом, не будьте ко всему этому более жестоки, чем чужие! Римляне уважают святыни своих врагов и до сих пор не трогали их, хотя они к ним непричастны, между тем как те, которые воспитаны в лоне этих святынь и которые в случае их сохранения останутся единственными их обладателями, делают все, клонящееся к уничтожению. Вы видите: ваши сильнейшие стены пали, оставшиеся еще слабее завоеванных. Вы знаете, что мощь римлян несокрушима, а их господство для вас не ново. Если война за независимость – дело славное, то ее следовало бы вести в самом начале; но раз покорились однажды и долгое время мирились с чужим господством, то после этого захотеть свергнуть с себя иго – не значит стремиться к свободе, а к жалкой гибели. Более слабым властителям можно еще отказать в повиновении, но не тем, которым подвластно все. Какие страны избежали всепокоряющей власти римлян? Разве только те, которые вследствие своего знойного или сурового климата не имеют для них никакой цены. Везде счастье на их стороне, и Бог, который заставляет мировое господство переходить от одного народа к другому, ныне избрал своим обиталищем Италию. Есть закон, твердо установленный как у животных, так и у людей, – это то, что более сильное оружие всегда побеждает и что слабые покоряются более сильным, поэтому-то предки наши, далеко превосходившие нас и телесной и духовной силой, равно как и другими оборонительными средствами, подчинились римлянам, чего они, наверно, не сделали бы, если бы не были убеждены, что Бог на стороне последних. А вас что поощряет к сопротивлению? Большая часть города уже завоевана, а вы сами внутри, если даже стены уцелеют, находитесь в худшем положении, чем военнопленники. Голод, водворившийся в городе, истребляющий [354]пока только народ, но долженствующий вскоре уничтожить ваше войско, не составляет большой тайны для римлян. Если даже последние прекратят наступление и не вторгнутся в город с мечом в руках, то и тогда рядом с вами поселился ведь непобедимый внутренний враг, который с каждым часом приобретает все больше силы. С голодом вы ведь не можете бороться посредством оружия. Иначе вы были бы единственные, которые подобным образом совладали бы с таким бедствием. Как хорошо было бы, – продолжал он, – если бы вы одумались до того, как зло сделается непоправимым, и если бы приняли спасительное решение, пока еще есть время! Римляне не вспомнят вам совершившегося, если вы только не доведете свое упрямство до конца, ибо они по природе своей милостивы в победе и более склонны преследовать свои собственные выгоды, чем мстить врагу, а их собственные интересы не состоят в том, чтобы взять безлюдный город или опустошенную от людей страну. Поэтому Тит и теперь предлагает вам помилование. Если же он, после того как вы даже в самой крайней вашей нужде не последуете его милостивым предложениям, должен будет взять город силой, тогда он не пощадит никого. А что вскоре падет также третья стена, за это ручается взятие обеих первых; да если бы даже эта твердыня была бы несокрушима, то ведь город борется против вас за римлян!»