Дмитрий Калюжный - Забытая история русской революции. От Александра I до Владимира Путина

Сегодня те, кто живет в центре мира-экономики, как и прежде, обладают всеми правами над другими. Они считают, что все, что они делают, морально. Но не дай Бог то же самое сделать другим! Их тут же накажут. Кто сильнее, тот и прав.

Вот основа западной цивилизации. [2]

Исследования Броделя опровергают популярное у нас мнение, основанное на утверждение Макса Вебера, что только Реформация стала причиной расцвета капитализма в странах Северной Европы. Нет, – к северным странам всего лишь перешло «место центра», которое до них было южнее. Норманны хотя бы изобрели дракар, прекрасный маневренный корабль, а голландцы ничего не изобрели ни в технике, ни в теории ведения дел. Амстердам просто копировал Венецию, как позже Лондон копировал Амстердам, а еще позже Нью-Йорк копировал Лондон.

Бродель отмечает, что во времена господства Амстердама «вторичную зону» составляла остальная часть активно живущей Европы, а именно страны Балтики и побережья Северного моря, Англия, земли Германии, расположенные в долинах Рейна и Эльбы, Франция, Португалия, Испания, Италия к северу от Рима. К периферии же в это время относились Шотландия, Ирландия, Скандинавия на севере; вся часть Европы, расположенная к востоку от линии Гамбург-Венеция; часть Италии, лежащая к югу от Рима (Неаполь, Сицилия), и наконец, по ту сторону Атлантического океана – вся европеизированная часть Америки, составляющая самую далекую периферию. За вычетом Канады и только что возникших английских колоний в Америке, весь Новый Свет целиком жил под знаком рабства. Также и вся восточноевропейская периферия, включая Польшу и лежавшие за ней земли, представляла собой зону закрепощения крестьян.

В XVIII веке ярмарка, место периодического обмена товарами, по объемам и значению уступила бирже, месту регулирования постоянного потока товаров. Деньги твердо приобрели «процентную составляющую», в силу чего началось всеобщее европейское экономическое ускорение. Амстердам специализировался на международных займах, к этим же играм подключились Женева, Генуя и Париж; деньги и кредиты все более свободно перемещались по Европе. Ярмарки стали убыточными: будучи созданы с целью активизации традиционных форм обмена товарами путем предоставления, кроме всего прочего, налоговых преимуществ, они утратили смысл своего существования в период свободных обменов и кредитов. Бродель показывает, что ярмарки продолжали удерживать позиции и даже переживали период расцвета лишь в отсталых областях с традиционной экономикой, в наибольшей степени на Балканах, в Польше, России, Новом Свете.

Между 1780 и 1815 годами центр переместился в Лондон.

Амстердам был последним городом-государством, центром мира-экономики. Новый центр, Лондон, – уже не город-государство, это столица большой страны. И вот вам значение географии! На сравнительно небольшой территории возникла развитая транспортная система: морские каботажные пути, что было и в Амстердаме, дополнились плотной сетью рек и каналов, а также был здесь многочисленный гужевой транспорт. Следствием этого стало быстрое формирование национального рынка, то есть товары внутри страны распространялись без таможен и пошлин. Наконец, Англия в 1707 году объединилась с Шотландией, а в 1801 году – с Ирландией, и емкость национального рынка подкрепилась мощью национального государства.

Островное положение помогло Англии отделиться от внешнего мира и не допустить вторжения в страну иностранного капитала. В 1558 году благодаря созданию прообраза Лондонской биржи Англия обезопасила экономическое давление Амстердама, а в 1597-м закрытие Стального двора и отмена привилегий его постояльцев положили конец влиянию ганзейцев. Против Амстердама был направлен первый Навигационный акт, изданный в Великобритании в 1651 году.

Начались англо-голландские войны.

В то время Амстердам все еще контролировал основную часть европейской торговли, однако теперь уже Англия имела средство давления на него: дело в том, что голландские парусные суда в силу господствующего направления ветров постоянно нуждались в заходах в английские порты. Именно этим объясняется та терпимость, с которой Голландия отнеслась к протекционистским мерам Англии; подобных мер она не потерпела бы со стороны никакой другой державы. И вот Англия сумела защитить свой национальный рынок и нарождающуюся промышленность лучше, чем любая другая страна Европы.

Экономическое господство Англии распространялось также на сферу политики и дипломатии. У нее хватало сил столетиями удерживать под своим влиянием весь остальной мир!

В 1929 году центром стал Нью-Йорк.

Как же, согласно Ф. Броделю, богател Запад? Главная причина – в рынке, но вовсе не в том, про который нам все время говорят наши плохо образованные реформаторы. Бродель очень убедительно показал, что есть два рынка.

Первый – это место обычного повседневного рыночного обмена, поставок хлеба или леса в ближайший город. Это торговля, которая носит регулярный, предсказуемый, рутинный характер и открыта как для крупных, так и для мелких торговцев. Здесь всякому заранее известна подноготная любой сделки и можно всегда прикинуть будущую прибыль.

Но представьте, например, что караван судов, груженных зерном, идет по стандартному маршруту из Данцига в Амстердам и хозяин груза вдруг узнает, что Средиземноморье поразил голод. Естественно, этот международный торговец тотчас заставит корабли свернуть с привычного курса, и зерно попадет в Ливорно и Геную, в три-четыре раза поднявшись в цене. Вот здесь и происходит переход первой формы экономики во вторую. Здесь и вылезает мурло «второго рынка» – по словам Ф. Броделя, «противорынка».

Основное его свойство – разрыв цепочки между производителем и потребителем. Здесь ПОСРЕДНИК держит монопольную цену. Он ведет неэквивалентные обмены, в которых конкуренция, наличие которой есть основной закон так называемой рыночной экономики, практически отсутствует. А вести эту посредническую торговлю могли только те, кто имел свободные наличные деньги, и это был их главный аргумент.

Торговля на дальние расстояния просто требует противорынка как необходимой гарантии от провала. Если вдруг размер прибыли от торговли с Антильскими островами уменьшится до скромных пределов, ничего страшного – в тот же момент торговля с Индией или Китаем обеспечит двойные барыши. И именно эта торговля была главным источником значительного накопления капиталов, тем более что громадные доходы от нее делили между собой всего несколько партнеров. Местная же торговля из-за большого количества участников не позволяла провести хоть какую концентрацию капиталов.