Уинстон Черчилль - Рождение Британии

Главный судья Тресильян и четверо других судей, ответственных за Ноттингемскую декларацию, были казнены в Тайберне. Не пощадили и наставника короля, Берли. Победа старого нобилитета была полной. Уважения удостоилась лишь личность короля, хотя гроза прошла совсем рядом. Вынужденный не только подчиниться, но и смириться со смертью друзей, Ричард совершенно отстранился от дел и предался уединению.

Следует предположить, что происшедшее произвело на него сильное впечатление. Мало кому из смертных судьба посылает подобные испытания. Он много размышлял о своих прошлых прегрешениях и ошибках. В торжествующих лордах ему виделись люди, способные стать тиранами не только над ним самим, но и над всем народом. Теперь планы мщения и восстановления своих королевских прав разрабатывались им с намного большей, чем прежде, изощренностью. На целый год воцарилось зловещее затишье.

Третьего мая 1389 г. Ричард совершил то, чего никак не ожидали от него его противники. Заняв свое место в Совете, король вежливо осведомился, сколько ему лет. Когда ему ответили, что уже 23 года, он объявил, что уже достиг зрелого возраста и не намерен более подчиняться ограничениям своих прав, с которыми не смирился бы ни один из его подданных. Он будет сам управлять страной; он будет сам выбирать себе советников; он будет настоящим королем. Удар, несомненно, был подготовлен с той жуткой, сверхъестественной ловкостью, которая отмечала многие замыслы Ричарда. Решительные действия тут же принесли успех. Епископ Томас, брат графа Арундела, а позднее архиепископ Кентерберийский, отдал королю по его требованию Большую государственную печать. Епископ Гилберт покинул казначейство, а сочувствовавшие королю Уильям Уайкхэм и Томас Брантингем вернулись на свои посты канцлера и казначея. На судейской скамье появились, в дополнение к уже заседавшим там лордам, назначенцы короля. В письмах короля шерифам объявлялось, что Ричард стал во главе правительства, и эта неожиданная новость была воспринята в обществе с удовлетворением.

Король воспользовался победой, проявив благоразумие и милосердие. В октябре 1389 г. из Испании возвратился Джон Гонт, герцог Ланкастер, и его сын Генрих, один из главных оппозиционеров, получил королевское прощение. Страшная коалиция 1388 г. распалась. Аппарат королевского управления, одержавший верх над группировкой знати, возобновил свою обычную работу, и в последующие восемь лет Ричард царствовал как конституционный монарх, пользующийся поддержкой народа.

Это был век, когда огромные массы населения полностью отстранялись от власти и когда правящие классы, включая новый средний класс, всегда, даже несмотря на самые смертельные распри, объединялись для их подавления. Ричард получил определенную оценку от тех влиятельных общественных элементов, которые свергли его, и его репутация была всем хорошо известна, но их мнение по поводу его характера можно принять лишь с оговорками. То, что он старался ниспровергнуть конституционные права, за которые решительно боролись соревнующиеся группировки, церковь и бароны, отрицать невозможно, но вот делалось ли это ради личного удовлетворения или в надежде исполнить обещание, данное в кризисный момент крестьянского восстания – «Я буду вашим вождем», – этот вопрос отбросить просто так нельзя. Верно то, что одной депутации повстанцев в 1381 г. он раздражительно бросил: «Вы вилланы и вилланами останетесь», добавив, что обещания, данные под принуждением, ничего не значат. Тем не менее несколькими жалованными грамотами он освободил многих крестьян от феодальных уз. Он торжественно пообещал запретить крепостничество и предложил парламенту сделать это. Над королем взяли верх. Он долго помнил оскорбления. Возможно, что свои обязательства Ричард тоже не забывал.

Поражают терпение и ловкость, проявленные Ричардом при осуществлении мести. В течение восьми лет он терпеливо сносил присутствие лордов Арундела и Глостера, уже не являвшихся правителями государства, но все еще занимавших высокие посты. Бывали моменты, когда его гнев все же прорывался. В 1394 г., когда Арундел опоздал на похороны королевы Анны Богемской и вся процессия задержалась, он выхватил у лорда-распорядителя жезл и ударил Арундела, разбив ему в кровь лицо. Священники возмутились тем, что произошло осквернение церкви Вестминстера. Люди вспомнили старое пророчество, гласившее, что Господь не снимет с нации наказание за убийство Томаса Бекета до тех пор, пока в этом священном нефе не прольется кровь. Уже через несколько недель король примирился с Арунделом, и внешне их отношения продолжали оставаться дружественными.

Пока лорды ссорились друг с другом, король постарался укрепиться за счет ирландских ресурсов. В 1394 г. он со всей торжественностью и основательностью, какие требовались в таких случаях, отправился в Ирландию, подготовив для этой цели армию. Она находилась в его полном распоряжении и впоследствии оказалась весьма кстати, когда понадобилось подавить оппозицию в Англии. После возвращения короля его планы по подчинению как баронов, так и парламента своей власти приобрели уже вполне четкие очертания. Для того чтобы сбросить с себя бремя войны, обрекавшее его на зависимость от милости парламента, он пошел на договоренность с Францией. После смерти первой жены, Анны, король женился на Изабелле, дочери французского короля Карла VI, тогда еще ребенке. В результате этого было заключено перемирие или, как бы мы сказали сегодня, пакт о дружбе и ненападении на 30 лет. Одна из секретных статей его гласила, что, если в будущем Ричард столкнется с угрозой, исходящей от его подданных, король Франции окажет ему помощь. Хотя условия мира оставляли желать лучшего, король обеспечил себе крупный выигрыш, так как освобождался от обязательства вести войну, что постоянно ставило его в положение просителя денег перед парламентом. Давление последнего на королевскую власть, проявляющееся то в подталкивании монарха к ее продолжению, то в недовольстве ее результатами, стало настолько тяжелым, что мы становимся свидетелями уникального спектакля: король из династии Плантагенетов, подобно уставшему рабочему мулу, укладывается у обочины и отказывается тащить телегу дальше по столь каменистой дороге. Но проистекало это не из-за недостатка храбрости или ограниченности кругозора. То был необходимый пункт в далеко идущих замыслах короля. Несомненно, он желал обрести абсолютную власть над знатью и парламентом. Намеревался ли Ричард при этом использовать эту власть в интересах низших классов – остается загадкой и одновременно служит источником легенд, долгое время связывавшихся с его именем. Его темперамент, взлеты и падения его настроения, внезапные всплески эмоций, почти сверхчеловеческая точность его расчетов – все это многократно называлось в числе причин его крушения. Но простой народ считал Ричарда своим другом. Люди воображали, будто король, имей он на то власть, освободил бы их от тяжкого угнетения хозяев, и это представление еще долго сохранялось в народной памяти.