Петр Аршинов - ИСТОРИЯ МАХНОВСКОГО ДВИЖЕНИЯ

Мы переживаем революционную эпоху, характеризующуюся рядом массовых революционных движений рабочих и крестьян. Этим движениям противостоят реакционные попытки различных властей установить свою диктатуру. Движение масс в феврале-марте 1917 г. уступило место думскому правительству. Аграрные и фабрично-заводские движения масс летом 1917 г. вызвали к жизни, как противовес себе, коалиционное буржуазно-социалисти­ческое правительство. На гребне могучего октябрьского движения рабочих и крестьян всплыла коммунистическая власть.

То обстоятельство, что коммунистическая власть продолжитель­ное время держится в революционной России, дает основание мно­гим думать, что она является продуктом русской революции, ее естественной формой. Но это глубоко не верно. Русская революция и коммунистическая власть — два антипода, две противоположно­сти. В истории русской революции коммунистическая власть явля­ется наиболее тонкой, гибкой и в то же время наиболее упорной формой реакции. С самого начала возникновения комвласти между нею и русской революцией началась борьба. В этой борьбе трудовые массы России уже потеряли главные завоевания своей револю­ции — свободу организаций, слова, печати, неприкосновенность жизни и т.д. Борьба эта прошла по всем необъятным просторам России, захватила каждую деревню и фабрику, достигла высшего своего проявления в революционном повстанчестве, перекинулась вновь в ряд губерний Великороссии и в феврале-марте 1921 г. вспыхнула кронштадтским движением.

Сейчас Россия переживает фазу острой реакции. Победит ли Революционное движение рабочих и крестьян или удержится и на­долго укрепится реакция — предугадать невозможно. Но одно не­сомненно: революционная эпоха, в которую вступила Россия, еще Далеко не изжита, еще огромная революционная энергия хранится среди рабочих и крестьян; есть еще у них порох в пороховницах, в ближайшие годы с их стороны еще возможны массовые революционные выступления.

Выступления эти возможны по трем причинам. Во-первых, в случае возникновения открытой борьбы масс с большевистской ре. акцией. Во-вторых, если произойдет нападение на русскую рево­люцию какой бы то ни было иностранной буржуазии, ц в-третьих, — при всякой попытке со стороны свергнутых уже в России властей повернуть революцию вспять. Последние две при­чины — контрреволюция извне и контрреволюция изнутри, каза­лось бы, не могут добавить ничего нового к существующей коммунистической контрреволюции. Но нет: они, как новая сила, могут детонировать массы, которые, разорвав охватившую их ре­акционную коммунистическую оболочку, дадут толчок дальнейше­му движению революции.

Махновщина живет надеждой на эти, временно скованные, ре­волюционные силы масс. Опираясь на эти силы, она уже совершила огромные революционные подвиги, которые советская власть ложно приписывает себе. Она похоронила на Украине гетманщину, раз­ложила петлюровщину, отстояла революцию от Деникина и в зна­чительной степени повлияла на окончательную ликвидацию Врангеля.

Парадоксально, что коммунистическая власть устояла и укре­пилась в России благодаря исключительной революционной борьбе махновцев с многочисленными контрреволюциями.

И в дальнейшем, пока в массах тлеет революционный огонь, махновщина будет находиться на поле революционной брани.

В теперешний момент она вынуждена по-своему приспособить­ся, приложить все усилия к тому, чтобы выжить и просущест­вовать период острой реакции. Это будет с ее стороны революционно-тактическим приемом, стратегическим маневром, который может растянуться на несколько лет. И лишь эти по­следующие пять или десять лет решат судьбу махновщины и всей русской революции.

Спасение русской революции — в освобождении ее из оков государственности и в создании социального строя на началах трудового общественного самоуправления крестьян и рабочих. И когда в массах назреет новый подъем, махновщина станет цен­тром их всеобщего революционного и идейного единения. Она станет кличем, паролем, который соберет всех смелых, дерзких и фанатично преданных трудящимся. Тогда ее организационный опыт и военный гений будут широко проявлены для защиты подлинно пролетарской социальной революции. Вот почему она ведет по сию пору якобы безнадежную борьбу с коммунисти­ческой диктатурой. Вот почему нарушается коммунистический мир и покой.

Возникает еще один вопрос.

Махновское движение является преимущественно движением беднейших слоев украинского крестьянства. Торжество махновщины будет означать торжество крестьянских низов. Но будет ли это означать торжество идей махновщины, торжество социальной ре­волюции.

На следующий день после победы такого движения встанет необходимость для крестьян поддерживать продовольствием го­родских рабочих. А так как промышленность в городах рас­строена, не приспособлена к нуждам деревни, то рабочие не смогут платить крестьянам продуктами своего труда. Следова­тельно, на первое время крестьянам придется добровольно и без­возмездно содержать городской пролетариат. Способны ли они на такой великодушный и революционный акт? Ведь коммунисты непрестанно толкуют о крестьянах как о реакционной силе, на­сыщенной узкими собственническими инстинктами. Не возьмет ли в них верх дух этого собственнического инстинкта, дух жад­ности? И не отвернутся ли они от городов, оставив их без необходимой помощи? Мы уверены, что нет.

Махновщина понимает социальную революцию в подлинном ее смысле. Она понимает, что победа и укрепление революции, раз­витие всех проистекающих из нее благ возможны только при тес­ном союзе рабочих классов города и деревни. Крестьянство понимает, что без городских рабочих, без их могучих промышлен­ных предприятий оно не сможет использовать и десятой доли благ, открываемых перед ним социальной революцией. На городского ра­бочего крестьянство смотрит, как на своего брата, члена общей трудовой семьи.

Несомненно, в момент победы социальной революции кре­стьяне окажут полную поддержку рабочим, пролетариату города. Но не его бюрократии. Ведь в настоящее время отнимаемый у крестьян хлеб идет главным образом на содержание огромной государственной машины. Крестьянин отлично видит и понимает, что вся эта дорогая бюрократическая машина не нужна ни ему, ни рабочему и что в отношении трудящихся она играет такую же роль, какую тюремная контора играет в отношении заклю­ченных. Вот почему у него нет ни малейшего желания отдавать добровольно свой хлеб государству. Вот почему он вступает во враждебные отношения с современными сборщиками податей — с комиссарами и разными продовольственными органами госу­дарства.