Петр Аршинов - ИСТОРИЯ МАХНОВСКОГО ДВИЖЕНИЯ

Анархизм, наоборот, отвергал демократию как одну из форм государственности, отвергал политическую революцию как средство ее утверждения. Задачей дня рабочих и крестьян он считал лишь социальную революцию и к ней звал массы. Это было единственное учение, проповедовавшее полное разрушение капитализма во имя свободного безгосударственного общества трудящихся. Но, распола­гая крайне малым числом работников и не имея в то же время конкретной программы завтрашнего дня, анархизм не смог широко распространиться и укрепиться в массах как определенная соци­ально-политическая теория их. Тем не менее, благодаря тому, что он подходил к самым важным сторонам жизни порабощенных масс, никогда не лицемерил с ними, учил их борьбе за непосредственное свое дело и уменью умирать за него, — благодаря этому он в самой гуще трудящихся создал галерею борцов и мучеников за социальную революцию, а идеи его выдержали испытание много­летней царской реакцией и сохранились в душе отдельных город­ских и деревенских тружеников как их социально-политический идеал.

Социализм, будучи кровным детищем демократии, всегда рас­полагал огромными интеллектуальными силами. Студенчество, про­фессора, врачи, адвокаты, журналисты и т.д. были или патентованными марксистами, или в громадной степени сочувству­ющими марксизму. Благодаря своим многочисленным силам, иску­шенным в политике, социализму всегда удавалось держать при себе значительную часть рабочих, хотя он и звал их на борьбу за не­понятные и подозрительные идеалы демократии.

Все-таки в момент революции 1917 г. классовый интерес и классовый инстинкт воспреобладали и повлекли рабочих непосред­ственно к их целям — на завоевание земли, фабрик, заводов.

Когда этот уклон обозначился в массах — а он обозначился еще задолго до революции 1917 года, — часть марксистов, именно левое крыло их — большевики, — быстро покинули свою откры­тую буржуазно-демократическую позицию, выбросили лозунги при­менительно к требованиям трудящихся и пошли в дни революции за бунтующей массой, стремясь овладеть ее движением. И опять-таки, благодаря значительным интеллигентным силам, составляв­шим ряды большевизма, а также социалистическим лозунгам, подкупавшим массы, им это удалось.

Мы уже сказали выше, что октябрьский переворот совершался под двумя лозунгами: «Фабрики рабочим! Земля крестьянам!». Тру­дящиеся вкладывали в эти лозунги простой смысл, без коммента­риев, — т.е. все фабрично-заводское хозяйство страны революция должна передать непосредственному управлению рабочих, землю и земельное хозяйство — крестьянам. Дух справедливости и само­стоятельности, вложенный в эти лозунги, настолько захватил мас­сы, что значительная, наиболее активная часть их готова была на другой день переворота начать строительство жизни на основе этих лозунгов. В ряде городов профессиональные союзы и фабрично-за­водские комитеты приступили к переводу предприятий и товаров в свое ведение, к удалению предпринимателей, к самостоятельному проведению тарифов и т.д. Но все эти шаги встретили железное противодействие со стороны ставшей уже государственной комму­нистической партии.

Последняя, идя плечо в плечо с революционной массой, под­хватывая крайние, нередко анархические лозунги ее, резко изме­нила свою деятельность, как только коалиционное правительство было низвергнуто и власть перешла к ней. Отныне для нее рево­люция, как массовое движение трудящихся под лозунгами октября, закончилась. Основной враг трудящихся — промышленная и зе­мельная буржуазия — разбит. Период разрушения, преодоления сил капиталистического режима закончился; начался период ком­мунистического строительства, возведения пролетарского здания. Поэтому революция может идти теперь только через органы госу­дарства. Продление же прежнего состояния страны, когда рабочие продолжают командовать с улицы, с фабрик и заводов, а крестьяне совсем не видят новой власти, пытаясь наладить свою жизнь не­зависимо от нее, носит в себе опасные последствия, может дезор­ганизовать государственную роль партии. Поэтому всему должен быть положен конец всеми возможными средствами — вплоть до государственного насилия.

Таков был поворот в деятельности коммунистической партии, как только она стала у власти.

С этого момента она упорно стала противодействовать всяким массовым социалистическим начинаниям рабочих и крестьян. Ко­нечно, этот переворот в революции и этот бюрократический план ее дальнейшего развития были слишком наглым шагом партии, обязанной своим положением только трудящимся. Во всем этом было много самозванства. Но такова была логика положения, за­нимаемого в революции коммунистической партией, что иначе она поступить не могла. Впрочем, так поступила бы всякая поли­тическая партия, ищущая в революции диктатуры и господства в стране. До октября революцией пытался командовать правый фланг демократии — меньшевики и эсеры. Их отличие в революции от большевиков состоит лишь в том, что они не успели или не сумели сорганизовать своей власти и зажать массы в своих руках.

* * *

Рассмотрим теперь, как была принята трудящимися Украины и Великороссии диктатура коммунистической партии, ее запрет на дальнейшее развитие революции вне органов государства. Револю­ция для трудящихся Великороссии и Украины была единой, но большевистское огосударствление революции было принято не оди­наково. На Украине хуже, нежели в Великороссии. Начнем с Ве­ликороссии.

И до революции, и во время революции коммунистическая пар­тия вела здесь усиленную работу среди городских рабочих. В пе­риод царизма она, будучи левым крылом социал-демократии, пыталась организовать их на почве борьбы за демократическую республику, подготовляя из них надежную армию в борьбе за свои идеалы.

После низвержения царизма в феврале-марте 1917 г. для ра­бочих и крестьян настало острое, не терпящее промедления время. В лице временного правительства они видели определенного врага себе. Поэтому они не ждали, а революционным порядком стали осуществлять свои права — сначала на восьмичасовой рабочий День, потом на органы производства и потребления и на землю. Во всем этом коммунистическая партия явилась для них прекрас­ным организованным союзником. Правда, она преследовала этим союзом свои цели, но массы этого не знали, а видели факт, что коммунистическая партия вместе с ними борется против капиталистического режима. Последняя всю силу своих организаций, весь политический организационный опыт, лучших своих работников направила в гущу рабочего класса и в армию. Она напрягла все свои силы, чтобы сгруппировать массы вокруг своих лозунгов, де­магогически заигрывая на наболевших вопросах порабощенного! труда, подхватывая лозунги крестьян о земле, рабочих о вольном труде и толкая их на решительное столкновение с коалиционным правительством. Изо дня в день коммунистическая партия была в рядах рабочего класса, ведя вместе с ним неустанную борьбу про­тив буржуазии, и довела ее до октябрьских дней. Поэтому рабочие Великороссии привыкли видеть в ней своего энергичного соратника в революционной борьбе. Это обстоятельство и то, что рабочий класс России почти не имел своих классовых революционных организаций, был организационно распылен, позволили партии легко взять руководство событиями в свои руки. И когда коалиционное правительство было свергнуто рабочим классом Петрограда и Мо­сквы, власть просто перешла к большевикам, как руководителям переворота.