Юрий Мухин - Путешествие из демократии в дерьмократию и дорога обратно

Но не сильно огорчайтесь, частники. И ту амортизацию, что вам насчитает аппарат, он же заберет. Застойный законодатель заложил нам в «Законе о госпредприятии», что амортизационными отчислениями распоряжаемся только мы. Однако созданная Н.И. Рыжковым комиссия сразу же плюнула на закон и распорядилась отдавать эти деньги министерствам, хотя статья 9 прямо указывает, что министерствам может отчисляться только часть прибыли. Вот у нас эти деньги и забирали, а мы ездили в Москву назад их выпрашивать. Работа кипела! Правда, сейчас прекратилась, надолго ли?

Законодатель хотел было прекратить описанную выше возню с текущими и капитальными ремонтами и объявил, что предприятия самостоятельно создают единый ремонтный фонд. Но увидав, что делает председатель Совмина, на закон стали плевать все, и, по-моему, только ленивый аппаратчик на него не плевал. Единый ремонтный фонд так и остался только на бумаге. А законодатели его вообще ампутировали законом «О налогах», объявив, что создается он в соответствии с неизвестным «законодательством».

А может быть, вы решили, коллеги-предприниматели, что будете самостоятельно тратить деньги на свое производство? Действуйте! Но на всякий случай внимательно вчитайтесь в строчки пункта 5 статьи 3 закона «О налогах»: «Особенности состава затрат, включаемых в себестоимость продукции (работ, услуг) в отдельных отраслях народного хозяйства, устанавливаются в порядке, предусматриваемом Советом Министров СССР». Вы уверены, что работаете не в «отдельной отрасли»? И в какой это отрасли не нужен хозрасчет?

А может быть, вы, прочитав статью 22 закона «О предприятии», решили, что будете зарабатывать столько, сколько сможете? Если вы под словом «заработать» имеете в виду не тюремный срок, то не спешите. Пункт 4 статьи 3 закона «О налогах» предусматривает, что в состав себестоимости включается зарплата, «исчисленная исходя из сдельных расценок, тарифных ставок, должностных окладов».

Если налоговый инспектор увидит в этой графе суммы большие, чем полагаются по оговоренным аппаратом «сдельным расценкам, тарифным ставкам, должностным окладам», то вас обвинят, что вы с целью личной наживы уменьшили прибыль, а следовательно, укрыли налоги. Кстати, наш главный бухгалтер рассказал, что поймал себя на том, что сразу после прочтения закона «О налогах» он стал автоматически высчитывать, сколько ему осталось до пенсии.

Я не вспомню документов, в которых было бы заложено столь дерзкое, если не наглое издевательство над экономикой в таких объемах. Но это было тогда, а что творится сейчас...!

Я понимаю, что депутат – врач или артист – не понимал этих «амортизаций, норм, себестоимостей, тарифов и прочего» и поднимал руку вместе со всеми, чтобы не подумали, что он дурак и против «свободного рынка».

Но есть же вещи, которые вроде бы должен понимать и выпускник спецшколы для умственно отсталых детей. Закон «О предприятиях в СССР», статья 21 п. 2: «Предприятие самостоятельно определяет направления использования чистой прибыли» – и тут же следующей строчкой: «Государственное воздействие на выбор направлений использования чистой прибыли осуществляется через налоги (так ведь «чистая прибыль» – это прибыль, с которой уже взяты налоги! — Ю.М.), налоговые льготы, а также экономические санкции». Так кто же, черт возьми, определяет направление использования чистой прибыли – предприятие или чиновники госаппарата?! Понимает ли сам законодатель, что он хотел этим сказать?

С 1989 года наши законодатели возмущаются, что их гениальные законы не исполняются.

В случае Верховного Совета положение усугубляется тем, что в нем есть узкие специалисты практически по всем вопросам, и эти люди рады поболтать на свои больные темы. И начинают депутаты вместо решения вопросов всей страны выслушивать дела по отдельным регионам, за которые должны отвечать Советы нижестоящих уровней, начинают работать следователями при прокуратуре и прочее.

Верховный Совет – так, как он сейчас работает, – просто находка для аппаратного бюрократа. Это гораздо лучше отдельного начальника.

Представьте, что, например, к начальнику, сознающему свою ответственность за порученное дело (директору завода, начальнику милиции, главному врачу), пришел бюрократ и начал восторженно рассказывать, что он «перестроил» работу (на заводе, в милиции, больнице) и теперь надо «наполнять демократию реальным содержанием». Его бы немедленно спросили – как это отразится на задаче, решаемой начальником: насколько и как возрастет прибыль, снизится преступность, уменьшится смертность от операций? Не исключено, что это был бы последний доклад такого аппаратчика. А в Верховном Совете аналогичные выступления проходят за первый сорт.

Подобное поведение парламента вызывает резкую реакцию общества. Например, во вполне благополучной (как мы считаем) Франции опрос общественного мнения показал, что 14 процентов французов (18 процентов рабочих) предпочитают монархию. Интересно было бы и у нас узнать общественное мнение – нынешний Верховный Совет или царя-батюшку? Особенно если расспросить «некоренное население», беженцев.

Борьба с аппаратом за власть, за подчинение его Верховному Совету должна строиться на понимании его силы и слабости. Надо гнать с трибуны всех, кто пытается навязать Верховному Совету решения ниже его уровня, например, уровня премьер-министра или Верховных Советов республик. Бели жалоб очень много, то нужно, не решая конкретных вопросов по жалобам, менять правительство. Эта рекомендация основана на теории управления людьми, и, поверьте, другого пути нет.

Как же определить дела своего уровня? Исходя из своей собственной задачи. А задача Верховного Совета СССР, то есть задача государства, – защита всех до одного граждан СССР во всех областях: от военной угрозы, от преступности, от нарушения политических прав, от экономического произвола (обеспечить конституционное право на равное их труду удовлетворение материальных и духовных потребностей), защита в старости и т.д.

Любой вопрос, поступающий в парламент, должен немедленно оцениваться: а касается ли он защиты прав всех граждан СССР? Если нет – это вопрос более низких уровней. Нет правил без исключений, жизнь сложна, но это единственный способ уйти от власти аппарата.

Еще один, чисто механический, признак определения своего уровня и закрепления своей власти. Верховный Совет от имени народа получает власть над населением, а внедряет эту власть, контролирует население государственный аппарат. Без него не обойтись. Но чтобы власть была не у аппарата, а у Верховного Совета, население, как часть народа, должно абсолютно ясно понимать все, что говорит Верховный Совет. Если парламент издает непонятные населению законы, то последнее за их толкованием вынуждено обращаться к аппарату. И тот, толкуя все, как ему надо, перехватывает власть у парламента.