Юрий Мухин - Третья мировая над Сахалином, или кто сбил корейский лайнер?

Прогулка по холодку была приятной. Пляж был очень широким, почти 300 метров в некоторых местах. Он был покрыт мусором с уреза воды до сосновых посадок, кото­рые окаймляли его границу. Только что принесенные водой обломки находились ближе всего к краю воды. Чем дальше от воды, тем более старыми они были. Выше всех, у самого края пляжа, лежали груды мусора, которые были принесе­ны сюда приливами во время особенно сильных штормов. Походя немного вокруг, я обнаружил целую полосу таких обломков примерно 15 метров шириной, находившуюся на некотором расстоянии от края воды. Я подумал, что это был мусор, намытый во время падения самолета, и решил сле­довать интуиции.

Через час я начал обдумывать свою экспедицию на бе­рег Окушири, предпринятую девять месяцев назад. Была зима, холодно и ветрено, шел дождь. Я сказал себе, что если бы я сейчас был на Окушири, то уже нашел бы какой-ни­будь обломок. Конечно, это был не Окушири, и я почувст­вовал себя глупо, оттого что мне это пришло в голову. Через пятнадцать минут я увидел первый обломок: кусок ячеистой обшивки того же самого типа, который я нашел на Сай. Он был полузасыпан песком и почти незаметен. Но форма этой панели так ярко отпечаталась в моем подсознании, что я не мог ее пропустить. Размеры этого куска были восемь на че­тыре дюйма. Я не стал прыгать в воздух и кричать от радо­сти. Просто это означало, что KAL 007 должен был разбить­ся южнее, чем мы предполагали. Мне следовало изменить свои планы. Не было необходимости идти далее к северу. Теперь я должен был идти на юг, до бесконечности обходя пляжи в поисках последнего обломка, который я мог най­ти. Найдя последний обломок, я знал бы, что южнее ниче­го нет. Это было бы гораздо труднее. Гораздо проще найти что-то, чем доказать, что здесь ничего нет.

Поскольку я оставил фотокамеру на станции, у меня не было другого выбора, кроме как взять кусок с собой и вер­нуться позднее, чтобы сделать фотографии того места, где я его нашел. Теперь, когда мои планы изменились, местная газета в Акита могла и подождать. Не стоило начинать по­иски в их архивах, чтобы выяснить, были ли обнаружены в этой зоне какие-то обломки, поскольку я сам только что на­шел один из них. Я тщательно отметил место находки бам­буковым шестом и уже приготовился покинуть этот пляж, когда увидел еще один обломок на песке, похожий на пер­вый, но гораздо меньше по размерам. Через десять минут я нашел третий обломок, застрявший между двумя огромны­ми цементными блоками, которые лежали вдоль края пля­жа, чтобы предотвратить береговую эрозию. На моих ча­сах было 7.55. Через час я нашел четвертый кусок, полуза­сыпанный песком под следом от автомобильного колеса. Та поверхность, на которую падало солнце, носила на себе при­знаки взрыва и содержала большое количество маленьких отверстий, оставленных как будто шрапнелью. Нижняя сто­рона была выкрашена красной краской, что, вероятно, ука­зывало на то, что этот кусок был частью грузового авиаци­онного контейнера. Я оставил его на том месте, где он на­ходился, и пошел дальше.

...Я вернулся в Акита, зная, что должен буду радикально изменить мои планы. Во-первых, я снял комнату в местной гостинице в Шимогана. Затем я добрался до Мичикава, где начал это утро, и, взяв с собой камеру, вернулся на берег, чтобы сфотографировать и подобрать обломки, которые я здесь оставил. Еще на расстоянии я сумел найти место, где увидел этим утром первый фрагмент. Я начал прогулку по пляжу. В 3.15 дня я дошел до последнего обломка, который подобрал этим утром. Я пошел на север и пересек малень­кий ручей. Пляж стал увеличиваться в размерах, в некото­рых местах его ширина достигала четверти мили. Покры­тые сосновыми рощами холмы уступили дорогу песчаным дюнам, которые были защищены цементными блоками, ука­зывающими, что море заходит далеко в глубь суши. Именно у одного из этих цементных блоков я нашел шестой фраг­мент. Он был не покрашен, а покрыт какой-то субстанци­ей, которая когда-то текла, потом высохла и почернела. Мо­жет быть, это была кровь?

Гостиница в Уго-Ивайя находилась рядом с оконеч­ностью глубокой горной долины. Это было единственное здание на виду, если не считать маленького хлева рядом с ним, в котором содержалось два десятка дружелюбных ко­ров. «Гостиница» была просто фермой в горах, которая ле­том принимала постояльцев. Я был единственным гостем и спал как убитый.

Я воспользовался изменением в планах, чтобы вернуть­ся в редакцию газеты в Акита. Меня встретил мистер Накайя, вице-президент газеты. В то время, как его помощни­ки отправились в архив, чтобы поискать там любые сооб­щения об обломках, которые были найдены на берегу во время катастрофы KAL 007, он сообщил мне множество све­дений о местной гидрографии. Течение всегда идет на север и временами бывает очень сильным. Полуостров Ога играет роль гигантского пылесоса, притягивая огромное количест­во плавающих объектов, хотя некоторые продолжают плыть в направлении Хоккайдо. Двенадцать лет назад один моло­дой человек проплыл от Шимогама, того места, где я нашел первый обломок, и до самого Матсумая на южном побере­жье Хоккайдо, в 120 морских милях к югу, куда он добрал­ся вполне благополучно.

Ничего в архивах не указывало на то, что во время ка­тастрофы были найдены какие-то обломки. Но тогда никто и не надеялся здесь что-либо найти. Какой-нибудь предмет мог оказаться незамеченным. Я воспользовался поездкой в Акита, чтобы поискать более удобное место, для того чтобы остановиться, по сравнению с Уго-Ивайя, хотя мне понра­вились изолированное положение горной долины и друже­любные коровы. Наконец я нашел кое-что в маленькой де­ревушке под названием Коноура, не слишком далеко к югу и близко к станции. Я мог оставаться там неделю. Деревня была расположена на мысу, выступающем в море.

В Коноура автобус между станцией и отелем ходит два­жды в день, утром и вечером. В 500 метрах к северу от стан­ции находилась маленькая рыбачья деревушка, защищенная от моря пристанью, которая сама была прикрыта толстыми цементными блоками. Между пристанью и блоками находи­лось нечто вроде щели 6 или 7 метров шириной, заполнен­ной обломками всех видов, которые были принесены волна­ми и ветром и оставались здесь заблокированными. Прогу­ливаясь по пристани, я осматривался, скорее, механически, не ожидая найти что-нибудь ценное. Но я ошибался. Я на­шел первый фрагмент в 3.30, второй двумя минутами позже в метре от первого и третий в 50 метрах от них. Я оставил деревню и продолжил свой путь на юг, в Кисаката.

Кисаката — маленькая рыбацкая деревня, окруженная пристанями. Они защищены стеной поставленных друг на друга цементных блоков, которые оставляют широкие и глу­бокие траншеи между морем и пристанями. Волны прохо­дят между блоками и над ними во время штормов, кото­рые приносят обломки. На вершине кучи плавающего му­сора я нашел несколько кусков с сотовой структурой того же самого типа, которые я находил в других местах и кото­рые были идентифицированы в 1983 году как принадлежа­щие KAL 007 экспертами Japan Air Lines, JDA и KAL. Они изучали обломки, найденные JMSA, полицией Хоккайдо и переданные Советами.