Юрий Мухин - Третья мировая над Сахалином, или кто сбил корейский лайнер?

Капитан Чун легко мог выяснить, где он находился. Дер­жа курс на NIIGATA, что он и сделал на самом деле и о чем мы знаем по положению обломков и радиообмену, он, без сомнения, надеялся вновь выйти на официально назначен­ный курс, не допустив, чтобы кто-нибудь понял или, может быть, точнее сказать, был способен доказать, что он когда-либо сворачивал с курса. Но контрольная точка NIIGATA, как и BETHEL, находилась на суше и была оснащена рада­ром. Прибытие самолета в эту точку было бы просто запи­сано на пленку. В соответствии с полетным планом KAL 007 должен был прибыть туда в 19.30 GMT. Если бы KAL 007 не погиб, так, возможно, и произошло бы.

Основываясь на обязательном времени прибытия, если мы отложим назад от Ниигаты расстояние в 485 морских миль, соответствующее маршруту KAL 007 между NOKKA и NIIGATA, мы с удивлением увидим, что если бы экипаж KAL 007 оказался прав в своих оценках, самолет мог бы прибыть в точку, где, как говорит американская версия, ис­требитель 805 выпустил свои ракеты в 18.26.20. Если капи­тан Чун хотел пройти контрольную точку NIIGATA в 19.30, а я предполагаю, что он действительно этого хотел, тогда во время прохода контрольной точки NOKKA в 18.26 он мог бы оказаться над проливом Лаперуза, над международны­ми водами между Японией и Сахалином. Он не оказался бы над Сахалином, где его мог бы сбить советский пере­хватчик. Еще раньше я добыл ясные доказательства того, что перехват 805-го, как и другие события, зафиксирован­ные на пленке Киркпатрик, произошел во время второго часа, в 19.26 GMT, а не в 18.26. Я понял также, что факты, говорящие о полете KAL 007 к югу по направлению к Нии­гате, доказывали еще раз, что целью истребителя 805 был не корейский авиалайнер, а другой самолет. Или KAL 007 не пролетал над Сахалином или же он прошел над остро­вом за 9 минут до любого другого самолета, что, мягко го­воря, невероятно. Если бы он сделал это, то был бы сбит прямо на месте.

Те же самые умозаключения применимы к Камчатке и указывают на то, что KAL 007 должен был покинуть Кам­чатку за 9 минут до того, как об этом было объявлено пре­жде, то есть в 16.59 GMT, а не в 17.08 GMT. И в этом случае или KAL 007 пересек Камчатку за 9 минут до других само­летов, или он не пересекал Камчатку вообще.

Передача KAL 007 в 18.27 GMT обычно считается его последней и являющейся сигналом бедствия. В главе 7 я по­казал, что она не была ни тем ни другим. Передача началась как обычный доклад о местоположении, а именно о том, что KAL 007 прошел контрольную точку NOKKA в 18.26, что и предусматривалось по плану. После первоначального вызо­ва Токио и после получения разрешения Токио продолжать сообщение, — все это было обычной процедурой и ничего подобного не было бы сделано в аварийной ситуации — со­общения авиалайнера стали почти неразборчивы. Это про­изошло потому, что передача оказалась непреднамеренной и отражала звуки в кабине самолета.

В тот самый момент, когда пилот собирался доложить о своей позиции по громкоговорителю, установленному в кабине KAL 007, послышалось сообщение о тревоге на той частоте, на которую было, по всей очевидности, настроено радио авиалайнера. Корейский пилот, застигнутый этой не­ожиданностью, не понял, что было сказано, потому что он говорил в это время с Токио, и, скорее всего, попросил сво­его собеседника повторить сообщение, но забыл сменить частоту. Вот почему слова, записанные включенным микро­фоном, оказались на пленке Нарита: «Повторите условия...» и «Кровавая баня... очень плохо».

Три минуты спустя, в 18.30.05 GMT, на назначенной час­тоте KAL 007 передал одно только слово «Roger» [«понял» или «хорошо». — Е.К. ] . Знал ли капитан Чун, что его радио­передатчик был все еще настроен на частоту Токио? С этого момента он больше не отвечал на вызовы Токио и продол­жал лететь к Ниигате, имитируя выход радио из строя.

Официальное объяснение того, почему передача KAL 007 в 18.27 прекратилась на полуслове, заключается, конечно же, в том, что советский перехватчик 805 выпустил в авиа­лайнер ракету в 18.26 GMT. Тем не менее мы видели, что KAL 007 погиб не у берегов Сахалина, а в 400 милях к югу, у побережья Хонсю; что предположительное сообщение в 18.26 GMT истребителя 805 «Пуск произвел» было сдела­но в 19.26 GMT, а не в 18.26 GMT и что целью 805-го не мог быть, таким образом, корейский авиалайнер. Мы видели также, что в 18.30.05 KAL 007 передал слово «Roger» и что он сделал два коротких сообщения, первое в 18.52 KAL 015 и второе началось в 19.09 KAL 050.

Рис. 19.KAL007 мог вообще не пролетать над Сахалином. Поло­жение самолета к северу от Ниигаты, где он погиб, и скорость, которую он держал, чтобы добраться туда вовремя, предполага­ют, что он прошел над проливом Лаперуза и мог не пролетать над Сахалином

Тот факт, что последние передачи (19.09, 19.10 GMT) были записаны в аэропорту Нарита наземным контролем показывает, что в то время KAL 007 находился на такой высоте и гораздо дальше к югу, чтобы оказаться в пределах зоны видимости из Токио. Эти передачи, вполне распозна­ваемые логически, на слух и посредством анализа голосо­вых отпечатков указывают на то, что капитан Чун собирал­ся оставить Токио в неопределенности, где он находился до того, как вновь не вышел на официально назначенный мар­шрут у Ниигаты. Именно поэтому на своем пути на юг от

Сахалина KAL 007 не использовал транспондерный код, ко­торый он должен был использовать — 2000 в режиме «С» — как гражданский самолет, приближающийся к воздушно­му пространству, контролируемому японскими радарами со стороны океана, но, скорее всего, подражал транспондеру KAL015.

В Токио, судя по действиям авиадиспетчера, наблюда­ли два самолета на экране радара, идущих по направлению к Ниигате. Оба самолета просили доложить о прохожде­нии контрольной точки NOKKA около часа назад, но только один из них, KAL 015, находился на назначенном ему мар­шруте через Тихий океан. Диспетчер не мог идентифициро­вать два эха на своем радаре. Он подозревал, что они при­надлежат двум корейским самолетам, которые должны были лететь по одному и тому же маршруту с несколькими ми­нутами разницы. Тем не менее он потерял радиоконтакт с KAL 007, и когда он попросил KAL 015 изменить транспон­дерный код, оба эха реагировали на этот запрос одинако­вым образом. Диспетчер просил KAL015 изменить транс­пондерный код три раза и в быстрой последовательности и все равно не смог разрешить загадку, в то время как даже однократного изменения транспондерного кода достаточно для того, чтобы идентифицировать любой нормально веду­щий себя самолет.

Тем временем, действуя в соответствии с правилами, токийский контроль попросил другие самолеты, находя­щиеся поблизости от KAL 007, постараться с ним связать­ся. В 18.54.48 GMT KAL 007 ответил кодом и на корейском на вызов KAL 015. KAL 015 ответил: «Roger», показывая, что он понял, и не стал вызывать вновь. Он также не смог про­информировать Токио, что смог связаться с KAL 007. Было 19.06.30 GMT (04.06.30 по токийскому времени, 06.06.30 по сахалинскому), начало второго часа битвы над Сахалином, идущей дальше к северу. В течение прошедших 39 минут с момента прерванного сообщения в 18.27 GM KAL 007 не отвечал на вызовы из Токио.